Часовский печально вздохнул:
– Значит, слухи о могильнике военных отходов имеют под собой основания.
– Да, это – правда, - подтвердил Кирилл, - Из офицеров и прапорщиков, что служили с моим отцом, уже не осталось никого в живых. Теперь все можно говорить и показывать. В последние годы близкий друг папы, смертельно больной, рассказал мне, чем они занимались тут в течение пяти лет…
– Чудные наверно места были когда-то, - с сожалением произнес Виктор, - А теперь просто радиоактивная свалка. Ты вернулся сюда из-за своего отца?
Кирилл ответил не сразу:
– Когда отца не стало, я решил стать военным, с седьмого класса готовился в Тамбовское училище РХБЗ. Мама все же отговорила меня от карьеры военного, плакала, боялась, что повторю судьбу отца. Я поддался уговорам и сходу поступил в медицинский, захотел выучиться на врача, чтобы бороться с неизлечимыми заболеваниями. Закончил институт с отличием, остался аспирантом в отделении гематологии[4]. Почти десять лет работы и работал и в отделении, и лаборатории, защитил кандидатскую, писал докторскую, хватался за теории, гипотезы, выдвигал свои… Никакой личной жизни, друзей, развлечений, бытовая неустроенность – только работа. Я без преувеличения могу сказать, что трудился как одержимый каторжник, ища панацею от онкологических заболеваний.
Я проиграл эту битву. Мне удалось в общем итоге спасти или продлить жизнь двум-трем процентам от общего числа больных лейкозами и лимфосаркомой, но остальные девяносто восемь умерли. Это были люди всех профессий и возрастов, в последнее время все чаще заболевают дети. Я бессилен что-либо изменить… Теперь я начал новую битву: ушел из медицины, решив, что если не могу одолеть саму болезнь, то буду пытаться устранять причины ее возникновения.
Часовский мягко покачал головой:
– Цель благородная, но…
– Неосуществимая? – вставил Кирилл, - Ты это хотел сказать?
Виктор тщательно раздавил жирного лесного клопа, твердого, будто из стали:
– Если взять конкретный район то, отбросив наследственность, вредные привычки, естественные факторы окружающей среды, единственной причиной высокой смертоносности и роста онкологических заболеваний, а также врожденных патологий и аномалий, будет крайне неблагоприятная экологическая обстановка. У нас нет полномочий на закрытие карьера, дезактивация и консервация могильника никому не нужна, как и очистка Мертвого озера, куда также сливали и сбрасывали отходы.
На отселение людей из этой зоны нет средств, да и куда отселять? Ведь до сих пор живут тысячи человек в Чернобыльской зоне, в местах, где прошло облако радиации после взрыва на «Маяке»[5]. Весь Урал – сплошная свалка отходов грязных производств и технологий. Вся Россия, быть может, кроме нетронутых пока районов Севера и Сибири, сплошная зона экологического бедствия… Плохо, что люди наши глупы и непросвещенны в вопросах экологии, в них я вижу сплошной пофигизм и наплевательство.
