Эвери тяжело сглотнула. — Ты злишься на меня…
— Я не злюсь, Эвери. — Я злился на весь хренов мир в этот момент.
Она посмотрела на меня, и затем быстро глянула в сторону, но недостаточно быстро. Я увидел неожиданный блеск в ее глазах. Твою мать. Черт. Черт. Черт.
— Не хочу я домой. Там никого нет и я…
Сердце бешено застучало. — Я зайду позже, и мы поговорим, хорошо? Но иди домой. Пожалуйста, иди.
Она открыла рот и тут же его закрыла. — Хорошо.
Боль росла. — Эвери…
— Все абсолютно нормально. — Она улыбнулась, но улыбка была не настоящей и полна боли — боли, которую причинил я. Она повернулась и шаркающей походкой подошла к двери, а я чертыхаясь себе под нос, вернулся в свою квартиру.
— Все хорошо? — спросил Джейс, когда я зашел на кухню за пивом. Или тремя.
— Нет. — Я открыл бутылку и бросил крышку в мусорное ведро.
Он поднял свои темные брови. — Ты не в порядке, потому что она была здесь, или потому, что она ушла?
— Я её заставил уйти.
Джейс обернулся и посмотрел на вошедшего в кухню Олли. Я взглянул на этого придурка. — Врезать бы тебе по яйцам.
Олли не отшутиться. Он посмотрел на меня исчерпывающим взглядом. — Ты только что заставил бедную девочку уйти?
— Бедную девочку? — фыркнул я.
— Да, ту девочку, которой ты был одержим с августа? Она наконец-то зашла к нам в квартиру, а ты её выгнал.
Глядя на него, я снял бейс и бросил его на стол. — Ты обдолбался? Ты понятия не имеешь, что между нами происходит.
— Олли, — предупредительно сказал Джейс.
— Ты прав. Я не знаю, что происходит, но…
— Заткнись, Олли. — Я прошел мимо него и направился в гостиную.
Самый главный бой только начинался. Я остановился у двери, понимая, что оставил свое пиво на кухне. Я хотел развернуться и пойти назад, но ноги не двигались. Я серьезно говорил Эвери, что зайду поговорить с ней, но планировал сделать это завтра, когда она протрезвеет, и я не буду так зол по поводу случившегося сегодня. Но когда я стоял там, все о чем я думал — слёзы в её глазах. До завтра не так уж и долго ждать, но…
— Иди, — сказал Джейс, стоя позади меня.
Я был уже за дверью.
От части, я был не удивлен, когда постучав, открыл дверь и обнаружил, что ее нет дома. Ожидать, что она хоть раз послушает меня, было слишком самонадеянно.
Не имея ни малейшего представления, куда она могла отправиться, я подошел к окну гостиной и взглянул вниз.
— Какого дьявола?
Она сидела на бордюре, сгорбившись от холода. Какого черта делала моя Пироженка? Я поспешил на улицу, поморщившись, когда ветер ударил мне в лицо.
