— Сами вы, кажется, южанин? — спросил Тихон.
— Из Бессарабии. Родился в Пятре, а учился в Кишиневе.
— Давно дома не были?
— Давно.
— Вот и поезжайте в Одессу, а заодно навестите своих. В следующее воскресенье мы здесь встретимся, и я дам вам адрес одной одесской курсистки.
Татьяна Сергеевна обратила внимание на приподнятое настроение жильца.
— С чего бы это, Сергей Георгиевич?
— Домой еду.
— Наконец-то матушку повидаете.
…Люся была двоюродной сестрой Сергея, он писал ей иногда из Питера, но не знал о ее дружбе с Тихоном. Сейчас он радовался вдвойне: повидать любимую кузину, которую не видел свыше шести лет, и тому, что их теперь объединяет не только родство, но и революционная работа, о которой ни один из них раньше не догадывался.
В Одессу поезд пришел под вечер.
Сергей покинул вагон и двинулся с потоком пассажиров. Сдав чемоданчик в камеру хранения, он вышел на площадь. Перед ним лежала прямая как стрела Ришельевская улица. Дойдя до Дерибасовской, Сергей расспросил, где Конная.
В окнах дома № 17 по Конной горел свет. Сергей поднялся на третий этаж и робко позвонил. Дверь открыла девушка, лицо которой трудно было разглядеть в полутемной прихожей.
— Можно попросить Люсю? — спросил он застенчиво.
— Это я.
— Вам письмо от Тиши из Петербурга.
Он извлек из кармана маленький конверт и протянул его. Девушка быстро спрятала письмо в рукав платья и тихо сказала:
— Ждите меня на другой стороне улицы.
В ту же минуту дверь перед ним захлопнулась.
Люся пришла только через полчаса.
— Не могла раньше, — оправдывалась она. — Давайте знакомиться. Как вас зовут?
— Сергей Лазо.
От неожиданной встречи Люся ахнула.
— Кто бы мог подумать? Сереженька! Неужели это ты? Не узнала. Как ты возмужал, изменился… Помни, что мама не должна знать о твоем приезде. И даже видеть тебя. Ночевать будешь у моего приятеля, а завтра придешь ко мне под видом столичного поэта, приехавшего читать свои стихи.
— Все будет так, как ты этого хочешь.
Люся почувствовала в его словах обиду.
— Вот это уж напрасно, — постаралась она его успокоить. — Я знаю, что делаю. Скажи, пожалуйста, как здоровье Тиши?
— К сожалению, не могу сказать, но товарищ, у которого мы с ним встретились, уверял, что Тихону надо серьезно лечиться.
Они долго бродили по улицам ночного города, и со стороны казалось, что эта влюбленная пара все не может расстаться.
Простились в полночь. В порту на пароходах били склянки.
Уговорив мать уйти к знакомым, Люся устроила сходку. В столовой собрались студенты и курсистки. На столе, накрытом белой скатертью, стоял никелированный самовар. От самовара вилась тонкая струйка пара. В вазочках лежали сахарные баранки.
