Ее даже залихорадило от одной только мысли, что она вообще связалась бы с кем-нибудь. Ей невыносимо было даже представить себе, что она могла бы раздеться перед чужим мужчиной, забыть о собственном муже. Тело ее покрылось гусиной кожей.
Единственным выходом был развод; бывало, что двое судились, не поделив трех тарелок, ей были известны такие случаи. Но что изменит суд в том, что она была чьей-то женой? Если она перестанет быть женой, ей не понадобится бумажка с печатью. А жена она или не жена на самом деле — не зависело от ее воли. Вот ведь и семечко не выбирает место, чтобы продолжить жизнь на путях-дорогах весенних ветерков. А когда прорастет, на этом месте поднимется дерево.
Чем больнее было думать об этом, тем больше она чувствовала себя его женой.
Деревья стоят, затеняя молодую траву, пока их не свалит пила или не подожжет молния.
Почему он не любит меня? Этот вопрос всегда доводил ее до слез.
Марта поставила на холодильник зеркальце и, подойдя ближе, стала разглядывать слезы, скопившиеся в уголках глаз, слипшиеся ресницы, покрасневшие скулы. Отступив затем на два шага, она расстегнула блузку, стянула ее с плеч, безжалостными пальцами поводила по гладкой коже груди, живота. Она всхлипывала, и лицо ее кривилось. Но в остальном она была красива, все это говорили, ей не давали и тридцати, живот не висел, вот только на груди остались следы после кормления сына, но лифчик она обычно снимала в последнюю очередь. Так почему же?!
Услышав шаги, она едва успела застегнуть блузку я вытереть полотенцем лицо.
Дед сразу понял, чем занималась Марта. От этих молодых рехнуться можно!
— Ну что, — проворчал он, — ты кого ждала? Ангела с черными крыльями?
Еник засмеялся:
— Деда, ну какого ангела?
Марта несколько раз глубоко вдохнула.
— От вас воняет трактиром, — брезгливо сказала она колючим голосом. Их она тоже ждала, но раньше хотела увидеть мужа. Ей снова вспомнилось, каким он вернулся с той вечеринки. Пиво она просто не переносила, на пиво у нее была аллергия. Но кому это объяснишь?
— Деда купил мне жвачку и лимонад, — похвастал Еник. Вид у него был невероятно довольный.
— Вы были с ним в трактире… — Марта говорила, словно ступала по битому стеклу. — В сентябре он пойдет в школу, ему надо привыкать ложиться раньше, а вы отправляетесь с ним в трактир и приходите в половине девятого! Ребенку нужен режим!
От звука ее голоса у деда чуть волосы не встали дыбом.
— Ну вот! Зато все кругом подметено и сверкает!
