Они сидели на одеялах, принесенных из палаток.
Костер трещал, и искры плясали вокруг кучи горящих сучьев. Пахло землей и смолой. И еще пахло мокрой травой и прелыми прибрежными камышами.
В деревне ударил колокол и спугнул стаю галок. Они покружили, крича, потом спустились к сараю с рыбацкими снастями и к помосту, где были привязаны лодки.
— Чем это пахнет? — спросил Карл.
— Землей, — ответил Герберт.
— Да ну! Земля не пахнет.
— Ты думаешь?
— Так в школе учили.
— Значит, плохо учили. Здесь все пахнет.
— Здорово ты это придумал с костром.
— Еще бы.
— Давай послушаем. Девчонки сначала споют, а потом потанцуем.
Костер снова затрещал. Языки пламени взмыли вверх и упали. Герберт встал. Бросил в огонь охапку сучьев. Повалил дым. После дождя сучья еще не совсем просохли.
Девочки пели какие-то народные песни. Герберт не знал их и слушал с интересом. У Доротти был альт, глубокий и в то же время мягкий. Для такой девчушки очень даже хорошо поставленный голос. «Славная девчонка эта Доротти, — подумал Герберт. — А земля и вправду пахнет. Пахнет бодрящей свежестью. Тетка была права, когда говорила, что в деревне все иначе».
У костра расположился деревенский оркестр, подкрепленный баянистами и гитаристом из лагеря. Скошенная лужайка заменила паркет. Ребята утоптали кротовые норы, срезали лопатами бугорки, прочесали граблями траву.
Вдалеке послышался стук мотора. Звук приближался. Показались две лодки, направлявшиеся к костру.
Старые рыбачьи лодки зарылись носами в песок. Кормы опустились так низко, что вода лизала ручки рулей, но зато лодки не могли сползти в озеро.
Рыбаки остановились на берегу, начальник лагеря пригласил их в круг. Оркестр заиграл вальс. Герберт поспешил к Доротти. Доротти была красивая и понравилась ребятам, так что Герберт торопился не без основания. Они были первой парой. За Гербертом и другие ребята стали приглашать девочек. Трава мешала танцующим. Ботинки не скользили. Танцевать было сплошной мукой.
— Тебе нравится? — спросил Герберт.
Доротти подняла голову. В отсветах костра лицо ее казалось оливковым, губы потемнели.
— Очень.
— И мы теперь будем всегда вместе?
Она опустила голову. Он коснулся подбородком ее гладких волос, которые пахли еще сильней, чем земля.
В костре опять громко треснуло.
Герберт подошел к огню и палкой разгреб угли. Доротти помогла ему набросать новых сучьев. В нос ударил сладкий аромат смолы.
