— Нет.
— Хорошее.
— Потом попробую. Мне надо выйти. Все из-за этого окаянного холода.
— Ну, иди. Только смотри поосторожней. Ведь они могут подкарауливать около лагеря, как бы камнем не угостили.
— Хорошенькое дело!
— Вот пойдем всем лагерем да так вздуем этих деревенских, что они сами будут яблоки нам приносить и еще уговаривать, чтоб мы взяли.
— Оптимист! Посмотри лучше на свой глаз.
— Глаз — это что. Вот как сегодня вечером в деревне камни засвистят да зазвенят стекла, тогда посмотрим, оптимист я или нет.
— Ладно, посмотрим. Но мне все же надо выйти.
— Так иди.
— А если они караулят?
— А ты иди в угол палатки и валяй через щелку, все равно дождь.
Остальные таким же образом вышли из положения. И снова заснули, потому что из-за дождя подъем перенесли на час позже.
Завтрак прошел в гробовом молчании. Правда, дождь перестал, но холод пронизывал до костей, тучи ползли низко, чуть не задевая тополя. Казалось, на земле вдруг стало тесно.
Ребята сидели на своих постелях. Размышляли, что бы предпринять. В соседней палатке раздавался смех — не иначе, как хохотали над анекдотами. Начальник предложил спеть, но никто не поддержал его. Один из мальчиков привез с собой банджо и теперь наигрывал какие-то сумбурные мелодии.
Герберт посоветовал соседу приложить к синяку мокрый лист подорожника. Он оттянет жар, и глаз не будет опухать.
— Да, кстати, как тебя зовут?
— Карл. Карл Портер. Ты играешь в шахматы?
— Ага.
— Вот здорово. Я привез шахматы, можем устроить матч. Пять партий. Идет?
— Идет.
Они расставили фигуры и начали первую партию.
— Ты высоко забрался? — спросил Карл.
Герберт понимающе ответил:
— Через год экзамены на аттестат.
— У меня тоже.
— А потом что ты собираешься делать?
Карл, не задумываясь, ответил:
— То же, что и мой старик.
— А старик?
— Извозчик.
— Что?
— Извозчик. Дальних рейсов. Афины, Будапешт, Мадрид, даже Дакар. Понял?
— Конечно, мой старик тоже был летчиком.
— Вот это да!
— Мы еще поговорим об этом, идет?
— Конечно. А ты что собираешься делать?
Герберт ответил не сразу. Не потому, что он задумался, он твердо знал, что будет делать, когда получит аттестат зрелости. Только ему трудно было объяснить это приятелю.
— Понимаешь, — сказал он, — я хочу сэкономить немного бензина.
— Не понимаю.
— Ты помнишь ласточек, которых немцы запускали на Лондон?
— Допустим. Но я все равно не понимаю.
— Крылья переносятся назад и ставятся углом к фюзеляжу. А вместо старых винтов будут две собачки.
— Как ты сказал?
