3. Структурные изменения либеральной демократии
За некоторыми исключениями, самым заметным из которых был СССР, либеральная демократия стала в 20-х годах основной формой правления в странах Европы и Америки. В действительности демократии угрожали и справа, и слева две антагонистические силы: национализм и коммунизм, отвергавшие и демократию, и парламентаризм. Усиление первого в какой-то степени объясняется «великим страхом», который испытывали и государственные чиновники, и военные, и церковники и представители средних классов перед возможностью пролетарской революции. Однако национализм объяснялся и некоторыми другими причинами, в частности последствиями Первой мировой войны. В США его питало непонимание американцами европейских конфликтов, казавшихся им глупыми семейными ссорами, отсюда их добровольные изоляционизм и ксенофобия. В Европе национализм был куда сильнее и агрессивнее. Во Франции националистически настроены были участники войны и обедневшие средние классы, обвинявшие в своих бедах «прогнивший» режим, но экономический рост и невысокая безработица (менее 500 000 в год) не позволяли национализму переродиться в фашизм.
Иначе обстояло дело в Германии, где на либералов, капиталистов, евреев и коммунистов возлагалась ответственность за все несчастья страны. Впервые высказанные в 1900 г. Ван дер Бруком в книге «III Рейх» и развернутые Гитлером в «Майн кампф» в 1925 г., эти «идеи» нашли сторонников среди деклассированных элементов, авантюристов всех мастей и других слоев населения, объединенных горечью поражения, финансовыми трудностями и растущей безработицей. Нет ничего удивительного в том, что эти люди становились членами многочисленных военизированных ультранационалистических движений, в том числе партии национал-социалистов.
Утверждая, что именно евреи виновны в поражении 1918 года, немецкие националисты скатились к антисемитизму, другой форме того же расизма, какой существовал в США, ЮАР (сегрегация по отношению к чернокожим), Австралии и Новой Зеландии (где протестовали против иммиграции из азиатских стран). Впрочем, национализм в Германии не сразу переродился в фашизм, как это случилось в октябре 1922 года в Италии. В промышленно развитой Германии, где рабочий класс был многочисленным и хорошо организованным, а верховная власть долго колебалась, прежде чем сделать роковой шаг, у демократии была более солидная основа. Государственный комиссар по делам Баварии фон Кар в последнюю минуту все-таки принял решение подавить путч Гитлера в Мюнхене 9 ноября 1923 года. В сельскохозяйственной Р1‘та-лии буржуазия и рабочий класс играли менее значительную роль, и, кроме колеблющейся армии, остановить национализм было некому.
