Не повезло нам: дорогу осветили фары, и показался какой-то грузовичок. Через пару секунд нас заметят. Все, приплыли. Мысль вспыхнула и потухла, я даже не успел ее распознать, как вполголоса зашипел-заорал, срываясь на визг:
— Котел, на обочину, сука, на обочину, к дому давай!
Котел очумело мотнул головой, сдал вправо и подбежал к глухой бетонной стене дома. Я специально выбирал такое место для перебежки, чтобы стена была глухая и из окон нас было бы не видно. Я подбежал к Котельскому, развернул Ежа, пыхтевшего у меня за спиной.
— На корточки садитесь быстрее, закуривайте и молчите.
Через пару секунд мы попали в свет фар убогого грязного ЗИЛа. На ходу открылась дверца, и нам что-то крикнули.
— Ва-ац-ц! — заорал я наугад и махнул в сторону моста рукой.
— Аллах акба-а-ар! — заорали на нас с кузова. Сердце ушло в пятки: сейчас нас в три секунды оприходуют. И тут мои бойцы то ли по наитию свыше, то ли от наглости заорали в ответ:
— Алла-а-а акбар! — и вскинули руки в фашистском жесте.
В кузове довольно заржали, и ЗИЛ скрылся из виду. Сердце глухо стучало. Пронесло.
Пулеметы с круглыми магазинами, популярные у боевиков, непринужденные позы на корточках, так присущие местному мужскому населению, и ответ, попавший чудом в смысл вопроса, нас спасли.
Бойцы молча трясущимися руками затушили сигареты, и их глаза с вопросом уставились через прорези масок на меня.
— А чо, я ничо, я сама опупела, — ответил я фразой из анекдота. — Ну что, может, пойдем уж, раз так все отлично прошло?
Дальше до дома, обозначенного как район встречи с агентами, решили идти не таясь, тем более идти всего ничего. Однако постараемся избегать встреч с кем-либо: если уж случится, то открываем огонь и просто убегаем. Если получится. А нет — так нет.
Мы, почти что не таясь, пошли вдоль домов. От нас шарахались какие-то тени, по всей видимости, женщины. Если бы передвигались перебежками или крались, нас бы в три секунды вычислили, а так идем, как будто знаем куда, не скрываясь, словно хозяева.
Вот он, этот проулок, вот он, дом — вроде оно, то самое место, на которое указывал на схеме непонятный Петрович. И что, нам теперь тут торчать до окончания операции по освобождению города Грозный от преступных элементов? Идиотизм какой-то.
Котел спросил разрешения и боком-боком, пригибаясь перед темными окнами, стволом пулемета приоткрыл дверь и заглянул внутрь. В подъезде тихо, где-то слышны разговоры. И что, кричать на весь подъезд «Асла-а-ан!»? Да ни за что на свете, нам пока везет, и нарываться на неприятности не хочется. С другой стороны, вернуться обратно? Кто нам поверит, что мы были в обозначенном месте? Никто. И я бы не поверил, подумал бы, что разведчики отсиделись на пожарке и вернулись обратно, побоявшись идти в город.
