И какой, извините за выражение, чудак на букву «м» придумал для нас эту нелепую задачу!
Как мне узнать этот чертов дом? Подходить до всех подряд и спрашивать? Или вылезти на бруствер и громко орать «Асла-а-ан!»… Вот задача так задача. На хрен этому непонятному Владимиру Петровичу такие же непонятные чечены? Что они ему могут сказать? О передвижении и концентрации боевиков в таких-то районах? Да я это и сам прекрасно вижу. О наличии передвижных огневых точек? Так это разве новость?
Часть группы я поднял наверх, вторую половину оставил с Пашей внизу. Оставалось одно — ждать. Ждать непонятно чего. Ладно, так и поступим, по крайней мере, посмотрим, когда боевики прекратят свои передвижения. Многие окна в домах, на удивление, светились ровным электрическим светом. Где-то вдалеке тарахтел движок, а мы все лежали и лежали, и снежок постепенно покрывал наши спины, делая нас неразличимой частью ландшафта. Несмотря на то, что я продрог и заледенел, очень хотелось спать и курить. Минометный обстрел прекратился, и откуда-то издалека по городу начала долбить артиллерия федеральных войск. Где-то бухали разрывы, в ночное небо пыхали языки огня. Даже в черном ночном небе был виден смог, расстилающийся над городом. Я тихонечко, задом-задом, сполз по веревке вниз. Пригибаясь, подкрался Паша и спросил, что там наверху.
Я прикурил и, пряча сигарету в кулаке, жадно затянулся и выпустил дым вдоль земли.
— Духи перемещаются, в сторону моста идут, дальше, по ходу дела, на Минутку или Гудермесскую. Чую, Паша, будет замес у наших колонн.
— Командор, так, может, оно и к лучшему, что мы здесь Асланов ищем?
— Чую, что к лучшему, сейчас, наверно, попробуем рвануть к домам. Паша, ты наверху сидишь со связистом, я с Ежиком и Котлом сам пойду. Смотри за нами в оба, ежели что, крой, и рвем когти отсюда.
— Боюсь я, командир, что-то, ох, боюсь, даже живот схватило…
— Я сам боюсь, однако помню, что очко десантника в момент покидания борта самолета способно перекусить лом!
— Однако не обеспечивает полной герметичности говнобака, — закончил за меня «замок». — Ну что? Я за тобой наверх?
Я кивнул и, повесив пулемет на шею, начал карабкаться вверх. Когда подгруппа прикрытия вскарабкалась наверх, я решился. Вроде пусто.
— Ну что, вперед, — бросил-выдохнул я паре Котельский — Ежов и ринулся к дороге, перепрыгивая на ходу колдобины. Бежали мы к группе гаражей, за которыми я наметил укрыться после первой перебежки. Мы скачками пересекли дорогу. Котел обогнал меня и, бряцая патронами в барабане магазина, прибавил ходу. В висках гулко застучало.
