Послышался еще один крик, и Пиппин отшатнулся от стены, дыша как загнанный зверек. Слабой и невероятно далекой после этого леденящего крика показалась ему музыка трубы, завершившаяся высокой протяжной нотой.
— Фарамир! Лорд Фарамир! Это его сигнал! — воскликнул Берегонд. — Храброе сердце! Но как же он пробьется к воротам, если эти адские ястребы вооружены чем-нибудь, кроме страха? Смотрите! Люди отбиваются. Они рвутся к воротам! Нет, лошади понесли, сбросили их. Они бегут... Нет, один удержался в седле, но он возвращается к остальным. Это Фарамир! Его слушаются и люди, и лошади! Ах ты! Одно из этих страшилищ летит на него. На помощь! На помощь! Неужели никто не выйдет? Фарамир! — С этими словами Берегонд ринулся во тьму.
Стыдясь своего испуга — ведь Берегонд первым подумал о своем предводителе, которого он любил, — Пиппин вскочил, опять поглядел наружу и в тот же миг приметил серебристо-белую вспышку, несущуюся с севера, будто маленькая звезда, упавшая на мрачное поле. Сверкающая фигура двигалась со скоростью стрелы и все росла, стремительно приближаясь к четверке людей, бегущих к воротам. Пиппину показалось, что от нее распространяется бледный свет и расходятся тяжелые тучи; потом хоббит расслышал громкий голос.
— Гэндалф! Гэндалф! Он всегда появляется в самую тяжелую минуту. Вперед! Вперед, Белый Всадник! Гэндалф! Гэндалф! — в восторге вопил Пиппин.
Мрачные летучие тени тоже заметили приближение противника. Одна из них повернула к нему. И Пиппину показалось, что Гэндалф поднял руку и из нее вверх ударил белый луч. Назгул протяжно взвыл и свернул в сторону. Остальные тоже повернули и, поднимаясь быстрой спиралью, помчались на восток и скрылись за низкими тучами. Мрак, нависший над Пеленнором, заметно поредел.
Пиппин видел, как встретились и остановились Гэндалф и всадник, поджидая остальных. Из города спешили люди. Вскоре все исчезли за внешней стеной. Пиппин понял, что они вошли в ворота. Решив, что они пойдут к наместнику, он кинулся в цитадель. Здесь к нему присоединились многие свидетели нападения, наблюдавшие за ним с высоких стен.
Вскоре с улицы, ведущей к внешним кругам, донесся шум: слышались приветственные возгласы, выкрикивали имена Фарамира и Митрандира. Пиппин увидел факелы. Сопровождаемые густой толпой, медленно двигались два всадника. Один — весь в белом, но он больше не сиял и казался бледным в сумерках, словно истратил весь свой огонь. А второй, темный, ехал склонив голову. Они спешились и, когда их лошадей увели, направились к часовому у входа: Гэндалф — уверенно, отбросив свой серый плащ, в глазах его все еще пылало пламя; другой, одетый в зеленое, — медленно, пошатываясь, как смертельно уставший или раненый.
