— Не упустим, — сказал водитель. — Девушка твоя? Какая молоденькая…
— Сестра, — буркнул Шорохов.
Он и сам не очень понимал, зачем ему это нужно и что он будет делать, если, к примеру, застанет Асю выходящей из машины.
“Привет, Асель…”
“Аты кто?…” Или даже так: “А пошел на…”
— Отбой, — вздохнул Олег. — Давай куда ехали.
— Так мы и едем. Нам с ними по дороге. А вот… если хочешь знать, не ты один интересуешься, — проговорил шофер, косясь на зеркало. — Еще кое-кто…
— За ней?
— За нами. Беспокойный ты пассажир… Высажу я тебя, пока не нарвался…
— Какой “высажу”?! — воскликнул Шорохов. — Сколько тебе еще?..
— Ну… сотку, наверно.
Олег обернулся — сзади маячили красные “Жигули”.
— Давно за нами прутся… — сообщил водитель.
Шорохов порылся в карманах и, выбрав стотысячную купюру, с хлопком положил ее на приборную панель. В том же кармане вперемешку лежали и деноминированные, и две банкноты по десять марок, и десятка евриков, и даже юбилейный полтинник Центробанка, выпущенный в две тысячи девятом году.
“Это Федяченко, — решил Олег. — Чего ему надо? Проверяет? Больно откровенно…”
— Теперь убегаем? — с издевкой спросил шофер.
— Пусть догонит.
— Послушай, друг… Мы насчет маневров не договаривались.
Шорохов разыскал еще две сотни. Водитель засомневался пуще прежнего, но умолк.
На очередном светофоре красная “девятка” поравнялась с их “Волгой” — для этого ей пришлось опасно подрезать другую “девятку”, молочно-белую.
Это не могло быть совпадением. Это и не было совпадением.
За рулем сидел Иван Иванович. Бывший сокурсник уставился на Олега так же открыто, как он сам недавно таращился на Асю.
“Он же не помнит, — спохватился Шорохов. — Его же закрыли”.
Иванов не отводил взгляд, однако его лицо при этом ничего не выражало. С такими лицами обычно смотрят новости из Гондураса.
“И вообще, он местный, — запоздало сообразил Шорохов. — Он и не может помнить — ни школу, ни меня…”
Иван Иванович, как будто услышав, на секунду отвернулся к светофору и вновь воззрился на Олега. Вряд ли случайно.
Шорохов опустил стекло и махнул рукой.
— Здорово! — крикнул он.
На перекрестке было не очень шумно, и реплика наверняка дошла. Иванов не реагировал. Опасаясь, что машины скоро разъедутся, Олег жестом попросил его остановиться у тротуара, но Иван Иванович плотнее закрыл окно и выразительно покачал головой.
Хоть что-то определенное…
И лишь когда красные “Жигули” газанули и умчались, Шорохов наконец понял, что ему не нравилось. Не в машине — в самом Иванове. Если местная Ася была значительно младше Прелести, то Иван Иванович оказался точно таким, каким Олег запомнил его по школе. Разве что взгляд теперь был поуверенней, без чудинки.
