— Если нет никакого расследования, на вашу долю остается только встретить его на ступенях Капитолия и задержать, а мы уж позаботимся об остальном, — хрипло сказал он. — Если завтра мы его не ухлопаем, это будет означать, что мы впустую потратили чертову кучу времени и денег. И уверен, что другого такого шанса нам не представится никогда.
Сенатор застонал:
— Я думаю, все вы тут рехнулись, но у меня нет времени убеждать вас. Я должен вернуться в Сенат, пока там не заметили моего отсутствия.
— Успокойтесь, мы тоже не имеем права проигрывать.
— Может быть, вы и не имеете права, но я хочу дожить хотя бы до конца этого дня.
Он вышел, не простившись. Босс молча обождал, пока за ним закроется дверь.
— Наконец это дерьмо убралось, так что давайте приступим к делу. Кто такой этот Марк Эндрью?
Маттсон дал детальное описание действий Марка за последние сорок восемь часов. Босс вникал в каждую мелочь.
— Что ж, скажем последнее «прости» мистеру Эндрью и посмотрим, что предпримет ФБР. А теперь слушайте внимательно, Маттсон. Вот как мы это сделаем: вы немедленно возвращаетесь в Сенат и…
Маттсон слушал с предельным вниманием; время от времени он делал короткие заметки и кивал головой.
— Есть вопросы?
— Нет, босс.
— И если после этого они выпустят президента из Белого дома, значит, они ничего не знают. И последнее перед тем, как разойтись. Если завтра что-то не получится, каждый должен позаботиться о себе сам. Ясно? Компенсацию получите позже, обычным путем. Наконец последнее: что скрывать, мы можем оказаться и в пиковом положении. Тогда нужно решить что-то по поводу нашего представителя в Сенате. — Он кивнул на дверь. — Сделаем следующим образом. Ксан, если все рухнет…
Все слушали его в полном молчании: никто не возразил.
— Все свободны. — Босс поднял трубку. — Будьте любезны, ленч.
Он снова закурил.
* * *
Марк надеялся еще поймать Генри Лукхема до того, как начнется обсуждение в Сенате. Но распорядителю сегодня было не до него, и Марк отправился к «себе» на галерею. Помещение было заполнено до предела. Сенаторы входили один за другим и занимали свои места. Вице-президент призвал к порядку, и сенатор Декстер с драматической медлительностью обвел зал глазами, дабы увериться во всеобщем внимании. Когда он увидел Марка, на лице его отразилось легкое удивление, но он сразу же взял себя в руки, готовясь к заключительной фазе борьбы против билля.
Смутившись, Марк почувствовал, что ему захотелось бы занять место в задних рядах, подальше от взгляда сенатора. Обсуждение вскоре началось. Все пятеро были в этом зале, и каждый из них попросил предоставить ему слово.
