— С моих слов записано, верно… подписывай, здесь, — лейтенант указывал ей, где и что подписать. Константин сидел, растерянно и удивлённо наблюдая за происходящим и ещё не веря своим глазам.
— А это что? — Придвинула она к себе очередную бумагу.
— А это изъятие вещественных доказательств с места преступления. Подписала? Теперь собери всё и спустись к себе вызови наряд, переодень девчонку, её отвезём на освидетельствование, а этого сейчас заберём в отдел.
— Чего ты гонишь? Какое изъятие, какое освидетельствование? Да завтра…
Константин Михайлович, несмотря на наручники, ловко схватил стакан с налитой ранее водкой и быстро опрокинул его в себя. Борис внимательно посмотрел на его действия.
— Правильно, авось полегчает? — Ухмыляясь, сказал он, — Валентина, подпиши ещё эту бумажку, — передав ручку женщине, он салфеткой аккуратно положил стакан в небольшой пакет, — простынь собрала?
— Всё, всё, понял! — Константин Михайлович, пытался вырвать из рук лейтенанта пакет со стаканом, но потом успокоился и безвольно опустил голову.
— Вот так-то лучше, — усмехнулся лейтенант, и закрыл дверь за ушедшими женщинами.
— Ну и сволочь ты участковый, прикупил? Думаешь, я не знаю, что это не твоего ума дела?
— Так какие проблемы? Ты хочешь, чтобы я наряд вызвал на изнасилование?
— Ничего я не хочу. Говори.
Казалось, что до этого момента, перед лейтенантом милиции, участковым Борисом сидел надутый большой воздушный шар, но расслабилась нитка, удерживающая в шарике воздух и, он сдулся, став походить на сморщенный неприглядный лоскуток ненужной резинки.
Валентина вела Галину по длинному тёмному пустому коридору. Галя не могла поверить, что никто из соседей не слышал шума, доносившегося из её комнаты. Никто не пришёл ей на помощь. А совсем недавно стоял гвалт на общей кухне, по коридору бегали дети, отовсюду доносились голоса проживающих здесь людей. Сейчас же почти из каждой комнатушки доносился звук любимой телепередачи, транслируемой по телевизору и слышны лишь шаги Валентины и Гали, по скрипучему старому полу коридора.
Комендантша помогла девушке спуститься на первый этаж. У неё была в этом здании единственная полноценная жилплощадь. Маленькая квартирка с двумя смежными комнатами, кухней, совмещённой ванной. Квартирка была ухожена. Ощущался свежий ремонт и, всё блестело от чистоты и порядка, совсем не так, как в комнатах жильцов.
— Проходи, проходи, горемычная, — по-отечески она подтолкнула девушку, ещё находившуюся в шоковом состоянии в квартиру, — иди в ванну, помойся, полотенце на полочке чистое.
