Раскрасневшийся испуганный Константин Михайлович, нервно поставил стакан на стол.
— Я тоже, это самое, проверяю… — тихо замямлил он, не глядя на ненужного свидетеля.
— Проверяете? Вижу, что проверяете, — усмехнулся участковый и бесцеремонно бросил папку для бумаг, которая была у него в руках, на стол, — вот и доигрался ты, кот блудливый, — лейтенант, резко толкнул толстяка на кровать к Галине, которая от неожиданности вскочила и, откинув одеяло, оказалась обнажённой, рядом с насильником.
У лейтенанта, вдруг, появился откуда-то взявшийся фотоаппарат, которым он стал беспрерывно щёлкать. Сделав несколько кадров, он присел на рядом стоящий с дверью стул. Ногой он перекрыл дорогу к выходу, оперев ступню о кладовку.
— Ну, давай, давай, поиздевайся ещё, — зло огрызнулся Константин Михайлович, поднявшись с постели, — а ты…, — он обернулся в сторону Гали, — ладно, с тобой потом разберёмся. Я пошёл, слышишь, Голиков? И фотки свои ты потом засунь, знаешь куда? А ты подумай, лимита, — бросил он Галине, пытаясь убрать ногу участкового.
Галя, услышав знакомый голос, с участковым Борисом она познакомилась при вселении в общагу, забилась в угол кровати, пытаясь натянуть на измученное тело разорванные вещи. Ей было стыдно, больно, противно.
— Пусти, — грубо сказал толстяк, пытаясь убрать ногу участкового с прохода.
— Не получится, дорогой товарищ, — издевательски улыбаясь, ответил тот.
— Ты что?! Ты забыл кто я? — Пьяная туша пыталась повысить голос.
Но тут Борис встал и резко толкнул толстяка так, что мужчина, с грохотом приземлился на соседний стул.
— Знаю, отлично знаю, кто ты, но теперь тебе никак не отмыть свою толстую задницу. Сколько ты попортил девчонок? Забыл? А у меня записано.
— Да я тебя! — Пытался встать толстый Константин, но милиционер, с силой посадил его на место.
— Нет, ошибаешься, это я тебя, — он достал из кармана кителя наручники и одел их ему на руки.
— Ты что делаешь? Ты больной? — Зашипел став багровым сразу протрезвевший Константин, — сними, кому я сказал? Ну, ты нарываешься! Всё, тебе конец!
Не слушая угроз насильника, лейтенант достал какой-то бланк из своей папки и что-то усердно стал записывать в нём. Потом, перекрыв возгласы Константина, он крикнул:
— Валентина, входи!
В комнату тут же вошла, женщина лет сорока, — комендант общаги.
— Что, жаба и ты туда же? — Зашипел на неё насильник.
— Да, ладно тебе! — Она махнула на него рукой, — надоел ты всем, пёс облезлый! — Грубо сказала она в сторону своего начальника и, обратившись к Борису, произнесла, — давай, что ли подпишу, где надо.
