— А потом, кажется, через год-два Маринка вернулась.
— А Галина ещё приезжала?
— Да, но позже. Дай Бог памяти, так точно на сороковины своей бабки. Ну, правильно. Я чего запомнила, тогда такое там было! Настоящее смертоубийство. Такой ор на всю станицу стоял. Но, хочу сказать, мать Маринки шизофренией страдает, с юности. Знаешь, тихое такое помешательство.
— Такое тихое, а смертоубийство устроила буйное?
— Приписали всё это к сезонному обострению. Ну, у них бывает такое, знаешь. Наверное, наследственное, вот и Маринка странная какая-то. Нелюдимая.
— А из-за чего у неё наступило обострение? Чем спровоцировано было? Не знаешь?
— Да кто их знает, в чужом омуте, сама знаешь, кто водится. Но кричала она, я лично слышала: куда нашего мальчика дела, убийца!
— Какого мальчика?
— А кто её разберёт? Никакого мальчика и в помине не было видно. Но потом, мать Галкина, в сельпо раскололась. Стали её спрашивать, какого мальчика упоминала, мать Марины, а та и проговорилась, что мол, горе у них было большое. У Галинки сын родился, да тут, же и помер, поэтому и скрывали эту тайну, чтобы Гали боль лишний раз не наносить.
— А почему мать Марины говорила об их мальчике?
— Так вот они тоже об этом спрашивали, а мать Галины и ответила, что мол, что с больной взять. У той, что на больном уме, то и на языке. Галка тогда сразу в Москву вернулась, а Маринка вскоре помирилась с её родней, и присматривать стала за ним
— Ладно, Рая, давай полежим немного, что-то у меня голова заболела.
Мне действительно стало плохо. Или от чересчур крепкого и в большом количестве выпитого кофе, или от внушительного удара по моей и без того больной голове. Да и погода раскапризничалась, что для наступления приступа гипертонии в самый раз. Я прилегла на кровать, но заснуть не удалось. Боль растеклась по затылку и быстро подошла к лобовой части головы. Непроизвольно у меня вырвался стон. Раиса, видно услышав, быстро налила горячую воду в пластмассовые бутылки и обложила ими мой затылок и ноги.
— Грелки куда-то подевались, держись сваха, и давай, не пугай меня, сыщица. Красная вся, тебе давление надо измерить, а у меня нет этого прибора.
— Да не мешало бы проколоться. Укол в вену у вас сможет кто-то сделать?
— Да, ты что. Медпункт закрыт сто лет. Работать некому. Все по старой памяти, если что к Маринке бегут. Ну, чё, побегу к ней. А то помрёшь ненароком, что я буду Ланке говорить, что не уберегла любимую свекровь?
— Точно, беги к Маринке. Заодно и познакомлюсь с ней поближе.
