Голосую за любовь | страница 29
— Совсем ничего? — спросил второй голос.
— Ничего. Потом у нее распространилось и на грудь, так ей и грудь отняли…
— Не может быть!
— Да-да! Боже мой, с этим не шутят. Мне на последнем аборте сказали, что это не игрушки, потому что нашли эрозию…
— Да?!
— Да. Огромную!
— Ну ничего, прижгут. У меня тоже была, только маленькая…
— Велели прийти на прижигание, пока не поздно…
— Сходи, это совсем не страшно, немного вроде как припечет… Это все-таки лучше, чем усыхание матки.
— У кого усыхание?!
— У меня. Сказали, что она уменьшается… От истощения.
— Да что ты говоришь?! Не знала… А у Анкицы-то, знаешь?.. У нее выпадает…
— Как это — выпадает?
— Откуда я знаю! Выпадает — и все!..
— О господи, за что же нам такие муки!
— Боже мой, а что поделаешь? Смотри-ка, кто-то забыл расческу!
— Возьми ее, да и пойдем потихоньку.
— Сейчас, только запру веники и ведро!
Голоса удалились. Вдруг Штефице стало так жалко (правда, неизвестно кого и почему), что она расплакалась. Потом она подумала, что ее может кто-нибудь услышать, и спустила воду…
Затем, вытирая слезы, она думала об огромной эрозии и неосознанно соединила большой и указательный пальцы в кольцо. На минуту так замерла, а когда очнулась, то увидела свою руку и пальцы, изображающие знак, значение которого она позабыла. В воздухе еще секунду-две оставалось загадочное кольцо, потом рука опустилась. Штефица еще раз нажала на ручку унитаза и вышла.
В вестибюле было пусто, но Штефица до самого выхода шла на цыпочках. Могильщики, должно быть, уже ушли, думала она, Офелию похоронили. Нужно будет посмотреть спектакль еще раз, и принц был недурен, действительно хороший актер и хорошо играет…
>Самый простой способ заметить страницу в книге, где вы прервали чтение, и при этом не загибать уголок — это стянуть оставшиеся страницы резинкой.
Штефица Цвек читала «Мадам Бовари» Гюстава Флобера и подчеркивала отдельные места. На стр. 49 Штефица Цвек подчеркнула:
«А ее жизнь холодна, как чердак со слуховым окошком на север, и тоска бессловесным пауком оплетала в тени паутиной все уголки ее сердца»[2].
Затем Штефица Цвек подчеркнула отрывок на стр. 66, а за ним и другой, на стр. 67:
«Однако она все ждала какого-то события. Подобно морякам, потерпевшим крушение, она полным отчаяния взором окидывала свою одинокую жизнь и все смотрела, не мелькнет ли белый парус на мглистом горизонте. Она не отдавала себе отчета, какой это будет случай, каким ветром пригонит его к ней, к какому берегу потом ее прибьет, подойдет ли к ней шлюпка или же трехпалубный корабль и подойдет ли он с горестями или по самые люки будет нагружен утехами. Но, просыпаясь по утрам, она надеялась, что это произойдет именно сегодня, прислушивалась к каждому звуку, вскакивала и, к изумлению своему, убеждалась, что все по-старому, а когда солнце садилось, она всегда грустила и желала, чтобы поскорее приходило завтра».
