Воды этой было всего полведра. По-настоящему волосы все равно не промывались, но Наташа не могла не проникнуться благодарностью к мужчинам острова, грела воду и мыла свои пшеничные непослушные волосы, экономя каждую каплю.
Мукой потом было их причесать. Они ложились каждый раз иначе, непредсказуемо и дерзко. Правда, ничуть не умаляя при этом красоты своей обладательницы.
Пока Наташа шла от палатки к «балбеснику», ветер несколько раз изменил ее прическу.
— А! Ждем-ждем! — почти стройным хором закричали джентльмены, завидев стройную Наташину фигуру.
Костер уже горел ровным пламенем, не столько грея холодные казематы, сколько окрашивая стены в уютный розовый свет.
— И что мы сегодня пьем? — весело спросила Наташа.
— Портвейн «777», — неловко брякнул землекоп Веня. Он единственный из всех не имел не то что научного звания, кажется, он даже среднюю школу и ту не закончил. Впрочем, копал отлично, за что и нанимался на раскопки регулярно.
— Веня, вы ошибаетесь, — сказал Граф. — Это благородный напиток, почти амброзия. Ну-ка подайте чашу моей даме.
Граф усадил Натащу рядом и даже приобнял ее за плечи.
Наташе дали алюминиевую кружку, Граф плеснул в нее вина, и Наташа спросила:
— За что пьем?
— Пьем за мою любимую! — сказал Федор.
— За Франческу? — уточнила на всякий случай Наташа, потому что любимые у Федора менялись ежегодно, если не ежемесячно.
— Да! За Франческу!
Портвейн выпили. Граф осоловело поглядел вокруг и сказал:
— Мы скоро найдем театр.
Это была вечная тема. Театр искали уже давно. Наташа приезжала сюда с двенадцати лет, с тех пор искать театр не переставали, впрочем, безуспешно. Каждый год Граф твердил, что теперь-то уж он точно знает, где искать, но каждый год оказывалось, что место выбрано неправильно.
— А я вовсе и не уверен, что здесь был театр.
Это, конечно, ляпнул Виктор.
Да, возможно, никакого театра на Ольвии не было, хотя каждый, даже самый маленький, полис в Греции имел театр, но дело не в этом. Виктор опять посягал на что-то куда более существенное, чем историческая правда.
— И из чего же вы это заключили, молодой человек? — снова вступил в бой Граф.
— Очень просто! — небрежно ответил Виктор, упрямо мотнув головой. — Это был пограничный городок. Какие уж тут театры!
— А я, знаете, по темноте своей об этом как-то не подумал, — язвительно улыбнулся Граф. — Мало того, я даже уверен, что театр здесь должен быть, как в любом полисе. И я даже знаю, что театр этот украшала скульптура Праксителя.
