В целом же, дни шли сплошной чередой будничных забот и сменялись без особых происшествий. По крайней мере, так казалось до дня, когда я вместо того, чтобы возиться в саду, оказалась на гауптвахте в ожидании приговора капитана.
Наверное, именно из-за сомнений я не пошла к Велимиру сразу, как получила первую угрозу, а продолжила молча терпеть. Мысль о том, что все зашло слишком далеко и стало неуправляемым, пришла ко мне в тот момент, когда случилась беда.
Сневидович был хорошим и последовательным воспитателем. Не знаю, являлся ли он при том садистом, но проверять меня на твердость характера ему нравилось. «Привычка — вторая натура», — говаривал он. И в чем-то оказался прав.
Явор, человек который назвал меня тварью в вечер знакомства с экипажем, один из новичков, принятых на борт «Астры», относился ко мне именно так, как и обозначил. Конечно, при капитане он не позволял себе лишнего. Ядовитые подколки, ироничные взгляды, насмешки над моей неосведомленностью в примитивных для людей понятиях и вещах. Но стоило застать меня одну, как его поведение менялось кардинально. Последние дни у меня появилось стойкая уверенность, что он терпеливо и намеренно поджидал такой возможности. Затем в ход шли оскорбления, угрозы и настойчивые требования покинуть корабль на станции, к которой мы вот-вот должны подлететь.
Я делала вид, что плохо понимаю. Косила под тупицу. Привычка терпеть, привет Сневидовичу. В какой-то момент Явор решил, что может позволить себе стать откровенно грубым. Он подкараулил меня в коридоре, прижал к стенке и, схватив за горло, поинтересовался, как сильно должен придушить раз уж непонятливая кукла игнорирует вежливые предупреждения.
В принципе, даже если в ход пошли бы кулаки, я бы мало что почувствовала. Ту боль, которую мне причиняли раньше уже не повторить. Но стучать чужой головой об стену и невежливо угрожать? Я переросла кукольный дом, в котором меня когда-то держал Сневидович. Почувствовала вкус к свободе, так сказать. Поэтому молча схватила руку, которой он сжимал мое горло, и с силой оттолкнула Явора от себя. Конечно же, для него это плохо кончилось. В результате удара он получил сотрясение мозга, перелом запястья и ушиб мягких тканей. По поводу его морального состояния не уточняла. Мною овладело отвращение и апатия. Воспоминания дней бесконечных оскорблений и унижений, моей беспомощности стояли перед глазами. Жалела ли я о своем поступке? Нисколько.
