. Он сделал мне предписание крейсеровать каждую ночь у носа, чтобы постараться добыть какие-нибудь сведения из Константинополя, но отправление этой утомительной обязанности не доставило мне никакой славы, так как мне некого было атаковать.
Однажды, впрочем, очень маленькая шлюпка вышла из Очакова и стала пробираться вдоль берега; она разумно рассуждала, что если ей удастся достигнуть устья до моего выхода из Кинбурна, то она пройдет без всякого риска, и что если я ее опережу, то она в состоянии будет вернуться под очаковские батареи; случайно я выбрал такой момент, чтобы пуститься за нею, она стала колебаться, как поступить, а я на всех парусах и веслах бросился ее преследовать, но ни мои штурмана-англичане, ни я сам, не знали, что у носа косы непреодолимо сильное течение, которое из устья направляется к островку Березани[19], расположенному напротив, вне входа в лиман и занятому турками.
Это несчастное течение увлекло меня, и, несмотря на крики ободрения гребцам и всевозможные усилия, нельзя было остановить судов, ни повернуть их; турки, находившиеся на острове, при виде нашего замешательства бросились толпой в маленькие шлюпки, чтобы взять нас в плен. Генерал Суворов увидел бедствие, постигшее нас, и послал небольшой отряд инфантерии на нос косы; тогда соединенными усилиями нам удалось стать на мель у носа под защитой этой инфантерии. Турки прекратили погоню. Генерал Суворов вышел мне навстречу; он сделал мне легкий выговор за мою неосторожность, но, приписывая ее моему усердию, стал обращаться со мной только еще лучше.
Судно, которое было сильнее моего и которое принц Нассау послал, чтобы защищать мои маленькие экспедиции, следуя его инструкциям, должно было сниматься с якоря и лавировать одновременно со мной, но оно всегда находило уважительную причину для уклонения от своих обязанностей; командовал им некий капитан Саккен и имел за бортом 24-х д. 10 пушек, но он не сделал ни одного выстрела до того момента, о котором я расскажу ниже.
В те дни, когда я обязан был предоставлять отдых моему экипажу, я смотрел на маневры, которые ген. Суворов приказывал производить своим войскам и которые все носили отпечаток его характера и его военного духа. То он штурмом брал свою крепость, то устраивал атаку одних каре на другие, подобные им, которые сходились со штыками наперевес; никогда его обучение не шло известным тактическим путем, и тем любопытнее было для меня это зрелище.
