Единственная новость о Чарльзе, дошедшая до нее, содержалась в письме ее матери и была не слишком обнадеживающей. Мать и Эдвард ужинали в его доме, и им показалось, что Чарльз вполне оправился от удара. Мать писала, что он снова начал заниматься садом и что в этом ему помогает одна из его соседок — та милая женщина, Алисон, что была на похоронах. Похоже, помогает она и с мальчиками. Насчет того, спрашивал ли Чарльз о ней, мать ничего не написала, и это огорчило Лиз.
Она посвятила немалое время изучению центра города и обнаружила, что в нем еще присутствует множество признаков разобщения, которое, собственно, и привело к конфликту, хотя теперь они походили скорее на воспоминания о прошлом, чем на свидетельства назревающих враждебных действий.
Впрочем, после разговора с Майклом Байндингом ей пришлось обдумать это впечатление еще раз. Начальник полиции был озабочен ростом активности отколовшихся республиканских группировок. Имелись признаки того, что на полицейских — и отставных, и действующих — могут быть совершены покушения. Байндинг сказал:
— Если одной из таких группировок удастся убить полицейского, это поставит под удар весь мирный процесс.
Лиз впервые видела его таким озабоченным.
— Мы не хотим поднимать слишком большую волну, однако потенциальным жертвам покушений рекомендовано усилить меры личной безопасности. Да и нам всем тоже следует вести себя осторожно. Если вы пользуетесь одной из наших машин, позаботьтесь о том, чтобы она стояла либо в вашем домашнем гараже, либо здесь, в служебном, но никогда не оставляйте ее на улице. А заметив какие-либо признаки слежки, немедленно сообщайте о них в A-4 или непосредственно мне. — И он, криво улыбнувшись, взглянул на Лиз: — Разумеется вам, с вашим опытом борьбы с террористами, этого можно было бы и не говорить.
Тогда зачем вы говорите? — подумала, постаравшись выдавить улыбку, Лиз.
Байндинг, видимо, вспомнил еще кое о чем, потому что вдруг сказал:
— Да, кстати. Я получил из A-4 доклад о машине, на которой вы ехали из аэропорта. У нее повреждено колесо, однако, по их мнению, повреждение объясняется тем, что вам пришлось ехать на нем, когда от покрышки почти ничего не осталось.
— А почему она лопнула?
Байндинг развел руками: кто знает?
— Причина могла быть какой угодно — гвоздь, кусок битого стекла, даже, я полагаю, ваша манера вождения. Сказать что-либо определенное по остаткам покрышки невозможно.
Предположение, что покрышка лопнула из-за того, как она вела машину, заставило Лиз внутренне возмутиться. Почему Байндинг так уверен, что случившееся было всего лишь несчастным случаем? Однако от возражений Лиз воздержалась, понимая, что они лишь укрепят Байндинга во мнении о том, что все женщины — истерички.
