— Как вы мне все надоели! — вдруг проговорил бывший агент, с отвращением оглядывая зал и сидящих заложников. — Особенно ты, — обратился он к Вере. В ответ та попыталась лягнуть его, но только забилась в воздухе.
— Не дергайся, — посоветовал Валерий, — я ведь тебе шею сломаю. Одно движение — и нет тебя. Ты ж еще молодая, тебе еще рожать. Что ж ты творишь, девочка?
— …убью, гад! — прохрипела Война.
— Вот! — Арапов встряхнул Веру и продемонстрировал всем, как какой-то экспонат или наглядное пособие. — Смотрите! Вот так должен был вести себя каждый из вас. Девка здесь круче всех. Что же мне с тобой делать, пацанка? Знаешь, отведу-ка я тебя к другой сучке. Вместе вам будет не так скучно. Да и ты не будешь путаться у меня под ногами. Я еще не закончил здесь.
Последняя фраза прозвучала на редкость зловеще, но Глеб его уже не слушал, внутри у него все пело — слова про «другую сучку» могли относиться только к Яне Казимировой. Девушка жива! Арапов прячет ее здесь! Крендель не обманул, не ошибся, они пришли именно туда, куда надо!
Бывший агент вышел из зала, таща девушку за собой, и Глеб рванулся к Хамзину:
— Полковник, немедленно развяжите меня! У меня есть план.
Старик усмехнулся, но все-таки принялся распутывать веревку, что стягивала руки ветеринара. Пока он возился над узлами, Звоницкий торопливо задавал вопросы:
— Скажите, он кого-нибудь убил? Я имею в виду здесь, в санатории, с момента захвата, Арапов убил кого-то?
— Вы знаете, странно, но нет, — ответил Хамзин. — Даже охрану он нейтрализовал без оружия и закрыл в бойлерной.
— А где остальные работники санатория? — продолжал допытываться Глеб. — Здесь должна быть обслуга, врачи, повара…
— Он загнал их в кухню — это через стену — и там закрыл.
— Давайте быстрее, он вот-вот вернется… А как он вообще проник на территорию?
— Он тут работал, — пожал плечами полковник. — Последние полгода работал в котельной. Все к нему привыкли, никто и не думал…
И наконец Звоницкий задал самый главный вопрос, который не давал ему покоя с самого начала:
— Слушайте, а зачем вообще это все? Ради чего он устроил захват?
— Готово! — Хамзин развязал веревки и улыбнулся Глебу: — Это как раз просто. Он пришел сюда с одной целью — ради меня. Точнее, ради того, чтобы убить меня.
Звоницкий потратил тридцать секунд на то, чтобы как следует растереть затекшие руки, а следующие тридцать — на изготовление бомбы. Когда Арапов вошел в помещение, он был уже готов — стоял, держа в руке старый будильник, а провода тянулись ему под куртку.
