Я кивнула, не отводя взгляда от его карих глаз, и покорно ждала. Парень провел пальцами по моей щеке, едва касаясь, и отошел на шаг назад. Развернувшись, он медленно направился прочь, насвистывая какую-то мелодию, а я глядела ему вслед. Дым постепенно рассеивался, возвращая мне ясность мыслей, и по щекам заструились слезы.
Как и ранее, я была бессильна против него. В который раз Гюнтер забрался в мою голову, а я не то, что остановить его не смогла, даже на секунду задержать не вышло. Мое сознание в который раз потерпело фиаско, не вступая в битву, и позволило овладеть собой, словно игрушкой, жаждущей обрести хозяина. Я все еще была слишком слаба, чтобы дать отпор.
В чем бы ни заключалась сила, которой так страшилась бабушка Лизель, я все еще не могла отыскать ее в себе.
***
Оказавшись в своей комнате после встречи с Гюнтером, я так и не сомкнула глаз. В голове то и дело всплывал взгляд, полный ненависти и превосходства, которым парень меня наградил, и становилось жутко от одной мысли о том, что он с легкостью мог манипулировать моим сознанием, заставляя делать все, что только мог бы пожелать. Перед ним я была уязвима больше, чем перед кем-либо еще, ведь только Гюнтер направлял свой дар на унижение окружающих. В ту ночь я бы предпочла встретиться с отрядом Теней.
Родители вернулись лишь около полудня. Пустой отсутствующий взгляд мамы, скользнувший по мне, свидетельствовал о многом. Ночь выдалась трудной не только у меня. Женщина сбросила плащ с плеч, и тот упал на пол в прихожей. Переступив через черную ткань, она направилась в комнату, не сказав ни слова. Мои пальцы сжали чашку, вымещая злость на ней.
— Как прошла первая ночь на острове? — отец приземлился на диване около меня.
На его лице сияла добродушная улыбка, что многие годы была спасительным лучом, пробивающимся сквозь мглу, окружившую меня. Самые ранние воспоминания были связаны именно с ним. Мама закрылась в себе, увидев, кому дала жизнь, и практически всю заботу о едва распахнувшей глаза малышке взял на себя отец. Он заставил меня полюбить свою особенность, принять ее как дар и не стыдиться отличия от остальных мортов. Он сидел со мной ночами, когда слезам не было конца из-за издевательств в Академии, и поил теплым молоком с медом, пока я болела. Ему единственному я вручила всю свою любовь без остатка так же, как и он в свое время.
— Мне не спалось, и я пошла прогуляться. Здесь все так же не видны звезды.
