Все эти соображения не имеют никакого отношения к Константину Кедрову. Автора номинируют, что с этим можно поделать! Кедров же – известный поэт, философ, литературовед, критик, организатор литературного пространства – вполне самодостаточен и без всяких премий. А он к тому же и не без всяких. Его увенчивают интернетчики гремучей премией «Греми», международная Академия Зауми уже давно припечатала его Отметиной имени отца русского футуризма Давида Бурлюка. Единственной в мире авангардной! И кстати, если нобелевка стоит в списке международных лиnпремий первой, то Отметина замыкает список. А сказано: «и последние будут первыми» (цит. по памяти!).
Итак, покончим с этим. Обратимся к книгам. В книгу «Дирижер тишины» входят поэтические произведения. В книгу «Философия литературы» – тексты, которые Кедров печатал в различных изданиях, главным образом, вероятно, в газете «Известия». Эти книги можно читать, чередуя, а можно последовательно, кому что и как нравится. Их именно воспринимаешь в единстве.
Прочитав подряд несколько стихотворений и эссе ухватываешь основную авторскую интенцию Кедрова: стремление к открытию и собственно открытие. Этим пронизана вся его поэзия. В ней нет места банальностям, повторам избитых истин, точно также в эссе его интересуют такие фигуры как Толстой (Лев), Павел Флоренский, Велимир Хлебников, Маяковский, Кант, Даниил Андреев, Набоков... И это всегда новый взгляд, необычный ракурс: такими до Кедрова мы никого из героев книги не видели, в их писаниях не всегда улавливали то, что улавливает поэт и философ литературы.
Поэт Кедров часто строит свои стихи как систему доказательств, почти математических! Недаром он проявляет интерес к выдающимся открытиям Лобачевского и Эйнштейна. Но при этом текст его абсолютно органичен. В качестве примера и своеобразного манифеста можно привести «Влюбленный текст»:
Обратно простирается боль
не мечите бисер перед ангелами
дабы они не смахнули его крыльями
след луны остается в сердце
солнце не оставляет следов
камни летят по закону всемирного тяготения
о котором не догадываются птицы
траектория птичьего полета физикой не объяснима
чтобы догнать себя надо остановиться
солнце отражается не в воде а в слезах
лицо разбивается в зеркалах оставаясь целым
дальше света летит поцелуй целующий Бога
Бог прикасается к нам лучами
Здесь я прерываю цитирование, полагая, что заинтересованные читатели найдут полный текст. Мне важно показать некоторые особенности поэтики Кедрова, на мой взгляд, обладающей той мерой новизны, которая недоступна оценщикам литературных произведений, находящихся в достаточной удаленности от предмета оценки. Удаленность мы принуждены рассматривать во временнЫх координатах, потому что пространственно эти оценщики могут находиться, что в Москве, что в Стокгольме, но судить они будут одинаково.
