Рыцарь Фуртунэ и оруженосец Додицою | страница 75

Рассказы «Весь день лето» и «Знакомое лицо» взяты из журнала «Ное литератур» (1982, № 6).

Солнце ползает в волосах Инги раскаленной гусеницей, оставляя липкие извилистые дорожки. Пересохшее русло лета. Пыльный город, расчлененный узкими полосками зелени, из которой камень вытянул остатки жизни. Липнущий к подошвам асфальт.

Инга покупает газету и сует ее в сумку. За углом по булыжной мостовой громыхает пустая телега, возница вяло понукает сонных лошадей. Лают собаки. Они заперты в зеленых дворах, которые венозной сетью тянутся к окраинам. Улица постепенно мелеет. Окна сползают к мостовой. За полоской сухой травы трамвайные пути. Гремит трамвай. Второго вагона не видно — одна пыль. Инга входит в это облако.

Вместе с Ингой в трамвай садится зеленый человек с выбритым затылком. Зеленый рюкзак за спиной, из него торчит мертвая заячья голова. Черная запекшаяся кровь, длинные уши. У охотника зеленая шляпа с черной шелковой лентой. На ленте эдельвейс и перо. Перо куропатки. Застывшее, как крик, который где-то в поле или на опушке леса застрял в горле у подстреленной птицы.

Женщина неподвижно сидит у окошка, она словно из гипса. В волосах у нее застрял репей. На коленях тяжелый букет желтых георгинов. Под георгинами сложены руки. Запястья узкие-узкие, кажется, кровь не может просочиться в кисти. Малиновые ногти, обведенные полосками розовой, только что обрезанной вокруг лунок кожи, поблескивают из-под желтых георгинов. У георгинов — скрученные сердцевины. У гипсовой женщины — короткая шея и узкие глаза. Лепесток скользит по ее платью и падает на пол. Она ставит на лепесток ногу. Женщина скашивает глаза в сторону Инги. Потом опять утыкает взгляд в пустое окно.

Инга выходит из трамвая. Гипсовая женщина за окном по-прежнему недвижима. Рядом охотник в зеленом. Ингу преследует запах заячьей крови — пахнут волосы, лицо, руки.

По улице проплывает женщина. В руках зажаты маленькие сумочки из искусственной кожи. Хлопают по ногам юбки. Летние разноцветные юбки хлопают по ногам, подгоняя вялую подкожную жизнь к смерти, к красивым, пышным гробам. Уши в женских прическах выглядят совсем свежими, но шеи уже засыхают, затянутые сетью мелких морщин.

Голуби с цепкими кривыми коготками. Мясистая, утыканная перьями плоть. Вертлявые, жадные головки. Круглые глазки под перьями — пустые и внимательные. Голуби толкутся перед зданием оперы, широко раскрыв клювы, и рвут друг у друга куски хлебного мякиша. На стене театра пыльный плакат «Песня Румынии». Инга переходит трамвайные пути. Витрина. Бутылки с уксусом. Среди тюбиков зубной пасты спит кошка. Из подъездов сочится кислый запах помойных ведер. Они выстроились рядами вдоль стен узких коридоров, до того гулких, что звук шагов отдается в них, даже когда никто не идет.