— Успокойся, дорогой! Силой ничего не добьешься. У девочки собственные взгляды, — вступилась за дочку госпожа Горунеску. — Ведь она замужем.
Господин Горунеску сделал шаг к отступлению, но бросил на дочь взгляд, полный ненависти.
— Она учит меня, седого человека, как надо есть простоквашу.
— Я ем простоквашу так, как мне хочется. Я замужняя женщина и не позволю…
— Замолчи, Чирешика! — вмешалась перепуганная госпожа Горунеску. — Разве ты не видишь, до чего ты его довела?
Оскорбленный отец семейства удалился в свою комнату.
«Что станется с моей дочерью… Она будет изменять мужу, разведется с ним и выйдет за пьяницу».
— Ты не должна с ним спорить. Ты ведь знаешь, как он любит простоквашу.
— Мамочка, зачем ты это говоришь? А разве я не люблю простоквашу? Я ведь не отвергаю простоквашу без хлеба! С чего он это взял? Если он не ест простоквашу с хлебом, он думает, что все обязаны делать так же. Значит, мы приходим к банальному выводу, что все люди скроены на один лад. Мой муж много бывал за границей.
— Он старше тебя, и он твой отец. Он старше тебя, поэтому вполне естественно, что у него устаревшие взгляды.
— Да, что и говорить, он умирает от любви ко мне…
— Ты изменилась с тех пор, как вышла замуж.
В этом госпожа Горунеску была права. Проникнув в тайны любви, Чирешика стала смотреть на всех сверху вниз с видом победительницы и почти перестала здороваться.
— Еще бы, ведь я уже не девушка.
Этот спор, который грозил принять столь неприятный оборот, был прерван появлением прислуги, которая сообщила госпоже Горунеску, что наконец-то принесли простоквашу.
— Давай скажем папочке… — предложила госпожа Горунеску, убежденная в том, что наконец-то нашла путь к примирению. — Пойди позови его. Скажи, что принесли простоквашу. Он обрадуется. Он все-таки порядочный человек. У него злой язык, но человек он порядочный. Меня он тоже обидел.
— А почему я должна идти за ним, а не ты? Он пригласил меня специально, чтобы оскорбить?
Госпожа Горунеску тихонько подтолкнула ее к комнате мужа.
— Послушай, Чирешика. Последнее время я тебя ни о чем не просила. И в твое замужество я не вмешивалась. Я даже не удивилась, что ты сделала все, не спросив меня, словно я не мать тебе. Но теперь, пожалуйста, скажи ему, что принесли простоквашу.
Чирешика снова стала барышней Чирешикой, застенчивой и нежной, которая не засыпала, пока господин Горунеску не поцелует ее в обе щеки и не закроет одеялом до самого подбородка.
Она тихо, без малейшего шума открыла дверь. Вошла тихонько, на цыпочках, как ходила в детстве, когда отец работал и она не хотела ему мешать. Она подошла к нему и заплакала:
