— Вот так живешь вместе с человеком много лет, думаешь, что знаешь его, и вдруг… Так что же, по-твоему, это была хорошая простокваша?
— Мне она нравилась.
— Нравилась, потому что ты глупа, другой причины я не вижу.
Госпожа Горунеску задумалась на секунду, не обидеться ли ей, эта мысль ее очень соблазняла, но для этого ей бы пришлось уйти к себе в комнату, а ей было лень. Когда чувство собственного достоинства не приносило ей никакого отдохновения, госпожа Горунеску не видела в нем смысла. Здесь, хоть было и унизительно, зато было удобно и приятно. Так что она осталась на месте и проглотила обиду.
— Что ты споришь с женщиной? Конечно, вполне естественно, что ты, мужчина, лучше разбираешься в простокваше.
Польщенный, господин Горунеску заскромничал.
— Не в том дело, кто лучше разбирается: я или ты. Меня не это беспокоит. Я хочу вспомнить эту потрясающую молочную, где я ел простоквашу, когда был студентом. Простокваша, которую делал Тонел, была хороша, но я едал и лучше. Какую простоквашу делал этот человек… Он отличался серьезностью, это свойство в наши дни можно встретить очень редко, особенно у молодежи.
Настал день, когда Чирешика должна была прийти в гости. Радость свидания омрачило неожиданное заявление Чирешики:
— Я ем простоквашу без сахара.
Изумленный господин Горунеску замолчал на мгновение в надежде, что Чирешика осознает допущенную ошибку. Но Чирешика и не думала сожалеть о сказанном.
— Ты слышишь, что она говорит, ты слышишь? Вот что значит баловство! Вот что значит плохое воспитание и дурные компании!
Видя, что супруга не спешит вступать в бой, господин Горунеску был вынужден сам защищать свое дело.
— Запомни, дочка, простоквашу едят с сахаром, конечно, человеку свойственно ошибаться, но я не люблю, когда люди упорствуют в своих ошибках. Не знаю, откуда у тебя такие замашки. В нашем доме простоквашу всегда ели с сахаром. Мы всегда были честными людьми и никогда не зарились на чужое добро. Даже когда мы были стеснены в средствах, мы ни у кого ничего не просили.
— У каждого свой вкус, — сказала мать, желая примирить обоих. — Одни любят с сахаром, другие без сахара… У каждого человека свой вкус. Нельзя установить точные критерии. Во всех областях мнения разделяются; мне, например, не нравится Брехт.
— Что значит нельзя установить точные критерии? Ты, я вижу, ратуешь за хаос. Речь идет не о других… — рассвирепел господин Горунеску. — Что нам за дело до других? Я никогда не стремился наводить порядок в чужом доме. Речь идет о нас, речь идет о тебе…
