В сложной политической игре власть государя — императорского ставленника — настолько упрочилась, что провинциальные феодалы не смели больше открыто выказывать недовольство и поднимать мятежи. Поначалу скромный монах, затем тайный сторонник и помощник могущественного князя, потом тайный его советник и, наконец, наместник в одной из провинций — в том веке не знали пределов возможному. Авантюристы Гритти и Мартинуччи интригами получили престол, а Деспот-Водэ, князь-прожектер, верил, что реформы коренным образом изменят страну, где восток перемешан с западом и где даже настойчивые турки сумели переменить лишь обветшавшие порядки.
Михай Джулешт немало постранствовал, немало повидал и весьма преуспел в искусстве плести политические интриги, прежде чем получил во владение замок Хуст вместе со званием наместника в комитате Добока, неподалеку от тех мест, где родился. Он помог своему покровителю-князю подняться на престол (власть королевы была слаба, а он не поощрял слабости) и теперь приехал сюда, потому что новому государю хотелось увенчать успехом свой замысел относительно этой провинции. Для управления ею государь выбрал самого ловкого из своих приверженцев.
В замке Хуст стены были толстые, коридоры сумрачные и запутанные, были огромные залы с колоннами и были тесные темницы. Новый владелец облюбовал для себя несколько покоев и приказал устлать их пушистыми восточными коврами, а по стенам развесить радующие взор гобелены. Большую часть дня наместник проводил в огромной зале, где всю стену занимал бледно-зеленый гобелен, изображающий охоту на мифического единорога: стройный всадник пронзал чудище копьем, столпившиеся вокруг охотника трубили в рога победу.
Темнело, наместник разглядывал гобелен и молчал, молчал и его секретарь-француз, которого пригрел у себя наместник и с которым любил поболтать, но не поверял своих тайн, избавляя слугу от искушения, а себя от подозрительности.
— Что ж, Анри, пригласим здешних вельмож на охоту, сойдемся с ними поближе, сблизим их с государем. Мне не по душе их неотесанность, пьяные оргии и плоские шутки, они пьют без меры, орут без толка и лада. Им недоступно наслаждение тонкой беседой за легким вином.
— Жители Семиградья — дикари, и не только на пиру.
— Я тоже родом из этих мест. Какие только края не называл я своей родиной, но на этот раз говорю сущую правду. Отсюда я вышел и сюда вернулся. Видно, близок конец.
Секретарь плотно сжал тонкие губы, боясь нечаянным вопросом выдать удивление.
