— Она, — подтвердил Коваль. — В страшных мучениях, — не то спросил, не то констатировал он.
— Но недолго. Летальный удар, шок. И не приходя в сознание…
Дмитрий Иванович больше ничего не спросил. Повернувшись, он быстрым шагом двинулся к выходу. Полковник хотя и привык за долгие годы службы в уголовном розыске к разным обличьям смерти, однако ему было неприятно это зрелище. Он всегда приходил в тихую ярость, когда видел, что чья-то злая воля превратила человека в безвольный труп.
При этом мало утешала мысль, что немало смертей ему удалось предотвратить, многих людей он спас, иногда рискуя собой, своей жизнью. Он всегда возмущался циничным рассуждением, что, мол, все люди смертны, все равно раньше или позже умрут.
А в тех случаях, когда погибал человек, так или иначе связанный с делом, которым он занимался, Дмитрий Иванович совсем терял покой и терзался мыслью, что он что-то упустил, где-то недоглядел, не предвидел и что косвенно, но виновен в гибели этого человека, ибо всегда должен все предусмотреть, а если надо, оградить и защитить.
Однако в какой степени судьба Христофоровой могла быть связана с делом, которым он занимается? Или гибель ее была предопределена какими-то предыдущими событиями, о которых он, Коваль, и понятия не имеет, и то, что знает об этой женщине в связи с Журавлей, есть только верхушка айсберга? Быть может, смерть подступала к ней давно и случайно совпала по времени с расследованием гибели молодого ученого?
Кто же поднял на нее руку? Почему? За что? Кому это нужно было? Или это падение тоже несчастный случай?
Ни на один из этих вопросов у Коваля не было ответа. Мозг его, запрограммированный на поиски причины смерти Христофоровой, лихорадочно пытался установить причинно-следственные связи новой человеческой трагедии.
Ожидая, пока Адуев напишет выводы экспертизы, полковник созвонился со следователем Спиваком, чтобы согласовать с ним свои дальнейшие действия.
Вторая встреча Коваля с соседкой Христофоровой была значительно продолжительней, чем первая. Тогда полковник не мог и представить себе, что в этот дом его приведут новые трагические обстоятельства, Он приехал сюда в конце дня, после похорон портнихи, на которых была и ее соседка, но беседовать с ней там он посчитал неудобным.
Старуха, открывшая дверь Ковалю, как и в прошлое его посещение, была закутана в шерстяной платок, она покорно впустила его в коридор, а затем в свою комнату. Полковник отметил, что она не так словоохотлива, как прежде. Устремив на него погасший взгляд, молча ожидала, что скажет. Трагическая смерть Христофоровой повлияла и на нее. Женщина осунулась, еще больше ссутулилась, сразу постарела, словно старость, до сих пор прячась в ней, только и ждала удобного случая, чтобы показать свое обличье, и, когда полковник начал расспрашивать — имя ее он уже уточнил, — подолгу собиралась с ответами. В глазах ее была укоризна, будто и Коваль виноват в гибели Христофоровой. На похоронах они держались вместе, рядом сидели на скамейке в траурном автобусе, но женщина на него ни разу не взглянула.
