Добежав до опушки леса, «танкисты» начали отстреливаться.
В это время по шоссе проходила машина с красноармейцами. Услышав выстрелы, они поспешили на выручку своим.
…Вечером к хате Казеев подкатил грузовик. В нём сидели наши бойцы и двое пленных. Анна Александровна со слезами бросилась к сыну: он стоял на ступеньке кабины, ноги у мальчика были в крови, рубашка изодрана.
— Спасибо вам, мамаша! — пожимали по очереди воины руку старой женщине. — Смелого сына вырастили. Хорошего бойца!
Прошло несколько дней. В Дзержинске, Негорелом — всюду разместились вражеские гарнизоны. Уже несколько раз наведывались оккупанты и в Станьково.
Ворвались они и в хату к Анне Александровне. Перерыли всё: что-то искали. Счастье, что не догадались поднять половицу в сенях. Там Марат запрятал разные патроны, гранаты. Целыми днями пропадал где-то мальчишка и возвращался то с обоймой патронов, то с какой-нибудь частью от оружия.
Осенью Марату уже не пришлось бегать в школу, в пятый класс. Школьное здание фашисты превратили в свою казарму. Многих учителей арестовали, многих отправили куда-то. Осенью фашисты и их пособники — полицаи схватили и Анну Александровну. Пронюхали враги, что она держит связь с партизанами, помогает им. А через несколько месяцев Марат с сестрой узнали: их маму гитлеровские палачи повесили в Минске, на площади Свободы.
Марат ушёл к партизанам в станьковский лес.
* * *
Зимой 1944 года партизанская бригада имени Рокоссовского разместилась в деревне Румок, Узденского района. Деревню прозвали «партизанской столицей». Гитлеровцы не осмеливались нападать на неё. Зато каждый день шли и шли в Румок советские люди — старики, подростки и даже дети. Они просили дать им оружие, а получив винтовку или автомат, принимали партизанскую клятву. Приходили в отряды и женщины. Дозорные посты и секреты партизан пропускали их без задержки.
Морозным утром 8 марта по дорогам, что вели в «партизанскую столицу», двигались большие группы женщин. Многие несли ребятишек на руках.
Женщины уже виднелись у леса, когда к штабу на взмыленных конях подлетели трое всадников.
— Товарищ командир! Подходят не женщины — переодетые немцы! Тревога, товарищи, тревога!
Конники понеслись вдоль деревни, поднимая бойцов. Впереди скакал мальчишка. Полы его широкой, не по росту, шинели развевались на ветру. И от этого казалось, будто всадник летит на крыльях.
Со стороны леса послышались выстрелы. Почуяв опасность, «женщины» начали падать в снег. Падали так, как это могут делать лишь хорошо обученные солдаты. Распеленали они и своих «младенцев», превратив их в пулемёты.
