Девять билетов были на руках всего через двадцать минут. Я взглядом искал своих друзей, которые устроились за угловым столиком, несмотря на то что в кофейне было практически пусто.
Существует чеченский синдром и существует зоновский. Я их прекрасно понимаю.
– Смотрю, паранойя вас еще не покинула.
– Это говорит человек, который еще два месяца назад, по пьяни, захреначил ночью мобильник в костер с криком «жарка»? Да, пожалуй, ты прав. Билеты купил?
– Купил. Через двадцать минут поезд, он через Новосибирск – проездом. Стоит тут полчаса.
Махнув официанту рукой, подзывая его, я, так же как и друзья, заказал себе чай с горячими бутербродами. Ими хотя бы не отравишься.
– Выйдем в Зиме, – парировал Макс.
– Не, брат, я так долго ехать не могу. При всем моем уважении, максимум – трое суток.
– Зима – это станция такая. – По ехидной улыбке Артема я понял, что он просто издевался.
Макс молчал, покручивая между пальцами чайную ложечку.
– Отдай ты им артефакт, Браун, – сказал он, а меня прямо-таки передернуло – так происходило каждый раз, когда я слышал свое прозвище. Все. Все это осталось в прошлом.
– Я столько преодолел для того, чтобы сдаться? Это один из тех немногих «камушков», что не теряют своих свойств за пределами радиоактивной Зоны Отчуждения. Ты хоть представляешь, сколько людей можно спасти?
– Послушай. – Макс со звоном положил ложечку на стол. – Из-за того, что ты такой отец Тереза, можешь и сам сдохнуть, и нас в могилу затянуть.
– Парни. – Артем поднялся, подхватил сумку. – Поезд подали. Давайте прекратим эти глупые споры. Что сделано, то сделано. У нас у всех одна дорога. Либо в могилу, – Тема обречено ухмыльнулся, – либо в Зиму.
– До Иркутска поедем. Я его хоть немного, но знаю. Ждать нас могут везде, поэтому не вижу смысла выходить в провинции, где на город – пять домов.
Положив под чашку купюру, Макс последним спешно покинул кофейню.
Я его прекрасно понимал. Не за себя он боится, за брата. Так же, как когда-то боялся за жизнь своего брата я. Это тот случай, когда своя жизнь вмиг обесценивается. Не всегда своя шкура ближе к телу. Ох, не всегда.
– Станция Черемхово. Поезд стоит девять минут. – Писклявый голос до неприличия худощавой проводницы заставил меня сморщиться.
Почти за сутки он мне успел надоесть так, что это была чуть ли не главная причина, по которой хотелось как можно быстрее доехать.
– Слушай, Тема, сгоняй за пивом, а? – жалостливо попросил я.
– Так ведь приедем уже через пару часов. – Возмущение резонное, но я не сдавался.
