А у меня...
Бежит Аким по косогорам. Видит: соломотряс тянут. Что вещь - уникальная, на весь мир - единственная - он уже смирился. Возгордился даже. А тут какие-то смерды...
--
А! Мать вашу...! Куды тащите?!
--
Дык... Эта... На место. Ставить будем.
И что характерно: никто шапок не ломает, спину не гнёт. Аким за плеть да по десятнику. Десятник идеи не понял - поймал на руку да и дёрнул. Яков - за меч, мужичьё - за... за детали соломотряса.
Понятно, что шасталкой, к примеру, доброго гридня не зашибёшь. А зачем?
Начинаются разговоры, и обе стороны друг друга не понимают. Десятник напоминает:
--
Воевода крепко-накрепко заборонил, в службе пребываючи, хоть перед кем шапки ломать, спины гнуть, на коленки падать. Иль ты, Аким Янович, запамятовал?
Давняя разница между Пердуновкой и Рябиновкой. При моём стремлении быть всегда везде, если люди кланяться мне будут - работы вовсе делаться не начнут. За последний год Аким Янович... несколько к более привычному людей привёл. А те и рады: постоят на коленях, на господаря рты поразевавши, глядишь - и отдохнули.
--
А тянем туда, где ему и стоять указано. Воевода и место выбрал, тама уже и ямы выкопаны.
В конце зимы, понимая, что по весне мне землемеров понадобиться немерено, я учил и гонял мальчишек на съёмке местности. У меня тут, на десять вёрст от Стрелки, каждый шаг промерен! Дальше-то пятнами - то война, то снег глубокий, то половодье, а здесь - детально. Естественно, площадки под ожидаемое оборудование - размечены. Земляные работы - частично выполнены.
Снова, как уже было в Пердуновке, Аким влетает в осознание собственной... некомпетентности. Он, княжий сотник, боярин, просто умудрённый жизнью долгой "муж добрый" - не догоняет. Не по тупости: что ему десятник говорит - понятно.
--
Тута соломотряс, тама молотилка, с той стороны подвоз, здеся - амбары...
Понять - понятно. А вот указать... сперва надо разобраться. А ему это тяжко! Учиться... - у кого?! У смерда сиволапого?!
Аким собирался благостно поучить "ублюдка плешивого уму-разуму", взять на себя "труды тяжкие" по обустройству и к процветанию, ежели бог даст, общины приведению. А тут, ему в лицо не говорят, но он же и сам не дурак - как пятое колесо в телеге: даром не нужен.
И тут пришёл Клязьменский караван.
Вот это дела понятные! Досмотреть, указать, построить, взыскать...
Люди пришли купецкие, гонористые. Им и Терентий не ровня. А "обшапкнутый" боярин (с законно полученной от князя-рюриковича боярской шапкой) на весь город один - он, Аким Яныч. Вот тут - без него никак!
