— Как на войне, — усмехнулся Игорь и занес скальпель над животом.
Он проследил ход тополиного ростка. Тот врастал с правой стороны живота и, проходя через печень, прободал переднюю брюшную стенку. Кровило из печени. Игорю никогда раньше не приходилось делать такие сложные операции, работать было неудобно, сидя на корточках или стоя на коленях, он разбирался в хитросплетениях сосудов и нервов, старался вспомнить картинки из атласов и наставления учебников.
Когда через три часа, ближе к утру, он стянул побуревшие от крови перчатки и вытер вспотевший лоб, сестра сообщила ему, что артериальное давление приходит в норму и дыхание стало более ровным.
— Порядок, — сказал Игорь и пошел заполнять историю болезни.
Он позвонил в район, в милицию и сообщил о раненом. Ему резко выговорили, что можно было бы сообщить и раньше, сейчас преступники далеко, и где их искать — уму непостижимо.
— Это уж ваше дело, — разозлился Игорь и опустил трубку.
Фамилии больного он, естественно, не знал и поэтому по установившемуся неписаному обычаю написал на первой странице истории болезни: Неизвестный, 30–35 лет. И подробно все, что видел и сделал. Когда он заканчивал писать назначения, вбежала Катя, и по ее виду Игорь понял, что случилось что-то непредвиденное.
— Игорь Николаевич, — сказала она шепотом. — Больной уменьшается.
— Как уменьшается? Давление падает?
— Он в сознание пришел и это… уменьшается.
— Эх, Катя, — вздохнул Игорь. — Заработалась ты сегодня.
— Идемте быстрей. Там никого нет, а мне страшно.
— Ну, чудеса…
— Он совсем маленьким стал, — шептала на ходу Катя. — Как лилипут в цирке.
Под импровизированной палаткой никого не было. Одеяла, простыни еще сохраняли форму человеческого тела, а больной исчез. Игорь откинул навес, высветил поярче пятачок «операционной», приподнял ворох бинтов и, выпрямившись, машинально полез в карман за сигаретами.
— Куда это он? — прошептала Катя.
— Расскажи-ка сначала все по порядку, что и как.
— Я заглянула укол сделать, а он лежит под одеялом. Я откинула, значит, одеяло, а он такой маленький, лежит и смотрит на меня. Молчит. Бинты ему большие стали, сползли, он в них запутался совсем, только глаза блестят. Страшно… Я сразу же к вам.
— Растаял наш больной, значит. Понятно.
Хотя как раз ничего понятно не было. Но Катя смотрела на него с надеждой. Он не мог подорвать свою репутацию.
— Редкий случай, — сказал он, — но бывает и такое. Всего три случая описано в мировой практике. Считается, что это разновидность защитной реакции. Мимикрия.
