— Помолчи, — оборвал его незнакомец. — И лежи спокойно.
Слава не испугался. Он давно уже ничего не боялся. Болезнь научила его бесстрашию. Просто он не привык, чтобы с ним так обращались. Со стороны людей он видел только сочувствие и неприкрытую жалость, которую не любил, но мирился с ней, как с неизбежным злом.
— Хорошо, — сказал он, — я буду лежать спокойно. Но зачем ты сюда пришел? В гостях так себя не ведут.
— Молчи и лежи спокойно, — повторил человек. — А теперь подними голову.
Слава пожал плечами, но голову приподнял. И тут ощутил, как в том месте, где голова переходит в шею, что-то укололо его, словно надавили не больно, и тотчас же ощущение прикосновения ушло вглубь. Тоненькие иголочки впились в голову и защекотали внутри. Слава замер, прислушиваясь удивленно к меняющимся ощущениям, даже не успел испугаться. Что-то твердое и тонкое входило в голову, но больно не было, просто щекотно, словно муха ползла внутри, перебирая лапками. Потом невидимые иголочки скользнули ниже, вдоль по позвоночнику, вверх и вниз забегали мушиные лапки, кольнуло несколько раз в глубине и отпустило.
И вдруг внезапной тяжестью налились ноги. Это было так неожиданно, что Слава вздрогнул и даже вскрикнул.
Незнакомец, будто отреагировав на возглас, шевельнулся и снова замер с лицом равнодушным и неподвижным.
— А теперь сходи и напейся, — сказал он тихо и без выражения. — И не мешай мне.
Слава хотел ответить что-нибудь резкое, но растерянность совсем лишила его речи. Он прислушивался к тяжести в ногах: легкие и бесчувственные дотоле, они словно снова приросли к телу, и он ясно ощутил, что ноги уже не чужие, а продолжение его самого, неотъемлемая часть тела. Слава забыл, как поднимается нога, за какую ниточку надо дернуть, чтобы она послушалась и поднялась, и первую минуту он лежал, привстав на локтях и завороженно глядя на свои тонкие белые ноги. Ступни шевельнулись, потом резко согнулись колени и снова выпрямились. Слава ущипнул себя за ногу, боль была настоящей, почти забытой и приятной сейчас.
— Да ты, ты, знаешь… — медленно проговорил Слава, совсем ошалев от неожиданности. — Да ведь этого не может быть. Такого не бывает. Ты пошутил, да? Это фокус?
Медленно опустил ноги на пол, оперся руками о кровать и так же медленно попробовал перенести тяжесть на ноги. Забыв обо всем на свете, даже о жажде, Слава оторвал руки от кровати, покачнулся, но устоял. Он стоял на своих ногах, без костылей, и это было так здорово, что хотелось кричать.
