И тут-то время вытекает из лягушачьей заводи, и набирает скорость, и вспенивается на перекатах, и мчится, как «скорая помощь», взвизгивая на поворотах.
Годовалый ребенок, высокая температура, судороги, фонендоскоп, укол, собирайтесь, нужно ехать в больницу.
Упал, сломал руку, вот здесь болит? А вот здесь? Ничего, это быстро заживет, поехали в травмпункт.
Сердце болит, кардиограф, вот этот зубец ненормальный, и вот этот интервал слишком короткий. Да, инфаркт, вы не беспокойтесь, это не опасно, полежите в больнице, вас вылечат.
Линейная вызывает, на улице, прямо в машине: «Шофер „Волги“.
Остановка сердца, да, прямо на ходу, едва успел выключить двигатель, заехал на бордюр». Ничего не получается, массаж! Еще! Вдох!
Раз-два-три-четыре, вдох! Раз-два-три: Адреналин на длинной игле!
Вдох! Кардиоскоп! Стоит сердце, стоит, массаж! Поехали в неотложку, массаж не прекращаем. На, смени меня, руки устали: Сирена, мигалка, на полной скорости: Осторожно выноси, так, не мешай мне, уже ждут коллеги у входа с каталкой, выхожу спиной вперед, руки крест-накрест на его груди. Что там жужжит за спиной? Это кинооператор стоит и снимает, нашел момент, подлец, человек умирает, а он экзотику выискал: Знал бы, что будут снимать, так лицом бы повернулся.
Через месяц по телевизору свою спину и запаренный лоб, когда обернулся, а руки мои на его груди, как символ спасения в древней религии. Да, и облачко души, парящее над телом, улетело облачко, не вернул я его, нет, не вернул Темнело, и короткий зимний день прорастал изнутри ночью, и кончалось одно дежурство и начиналось другое.
— Простите, как там Оленева?.. Спасибо.
— Ты же знаешь, — сказали ему, — рожают обычно ночью. Утром тебя и поздравим.
— Ну ладно, как дела у мальчиков?
— У младшего почки заклинило, обменное сделали, да только, ну сам понимаешь: А старшие понемногу карабкаются.
Они лежали в одной палате, на соседних койках, у одного наколка на груди, что-то неразборчивое, второй — белобрысый, верткий, ругал сестер, бойко так ругал, не запинаясь и не краснея. Они не давали ему пить и мучили уколами, вот он и злился. Оленев подошел по очереди к каждому, цыкнул на белобрысого, пощупал живот тому, что с наколкой, пролистал истории. Консультации, дневники, заключения, назначения, анализы, ленточки кардиограмм.
Младший бредил, он выкрикивал людские имена, спорил с кем-то, просил у мамы гривенник на кино и кричал тонким голосом: «Ага, вот ты где прячешься!»
