- Да кто ты? - ласково спросил Клименко по-немецки. - Человек или зверь? Меньш одер тиир? Кто ты?
Альма внимательно смотрела на Клименко, потом подошла к столу, лапой свалила стакан с ручками и карандашами и, взяв один из карандашей в пасть, подошла к нам. Она аккуратно, искоса следя глазами за кончиком выступавшего из ее пасти карандаша, перекусила его пополам, уронив одну из половинок на ладонь Клименко.
- Вы что-нибудь понимаете? - спросил меня Клименко. - Что она хочет этим сказать? Почему она разгрызла карандаш точно пополам? Неужели она хотела сказать, что она ни зверь, ни человек, что она…
- …получеловек! - вырвалось у меня.
- Гальбменьш… Получеловек… - сказал Клименко. И тут случилось невероятное: Альма закивала - мы оба это ясно видели! - Альма быстро закивала головой. Нам стало страшно.
- Спросите ее про термос, - сказал я. (Альма насторожилась.) - Где термос? У ее хозяина был термос.
Я быстро вышел на кухню, вернулся со своим термосом и показал пальцем сначала на него, а потом на Альму. Удивительная собака вновь кивнула и выбежала из комнаты. Мы поспешили за ней.
Вот ее спина мелькнула между листьями, вот Альма легко вспрыгнула на каменный забор, пробежала поверху и исчезла.
- Неужели принесет? Неужели поняла? - изумлялся Клименко.
- Подождем….
Альма вернулась часа через два. Клименко, казалось, дремал в кресле, а я читал, когда она вбежала в комнату. В ее зубах был термос.
Клименко бросился к ней, но Альма протянула его мне. Термос был пуст. Это был только корпус термоса, без стеклянной колб.ы.
- А где остальное? - спросил Клименко у Альмы.
- Погодите, - сказал я, - здесь что-то есть…
В термосе лежали свернутые листки бумаги. Я осторожно стал их вытаскивать один за другим. Их было много, этих листков. Исписанные твердым, угловатым почерком, частично напечатанные на машинке, они были свернуты плотным рулоном.
Мы вытаскивали листок за листком. Их нумерация не везде шла последовательно. Это были какие-то дневники. Некоторые листки были испещрены значками и химическими формулами. Видно, это была только часть каких-то записей.
- Здесь не всё, - сказал Клименко. - Умница Альма!
Он погладил жесткую шерсть Альмы, потом быстро поднес руку к глазам - рука была в крови. Мы осмотрели Альму. Она оказалась сильно и жестоко избитой.
Альма стоически перенесла все медицинские процедуры, которые мы смогли проделать. Ее раны были обмыты марганцовкой и смазаны йодом. Клименко вызвал по телефону какого-то очень опытного ветеринара, и тот наложил повязки.
