Кульминацией стал момент, когда Прекрасный Возлюбленный, по сценарию уносивший жениха со сцены на плече, завел премерзкую привычку бросать его за кулисами на пол со всей дури. Я даже не скажу «со всей силы», потому что дурь стала примой в этом действе. Жених тоже не слишком радовался тому, что оказался в позиции сушеной воблы, оббиваемой об стол. Два альфа-самца порыкивали друг на друга все чаще. В воздухе запахло порохом, и где-то уже слышалось шипение подожженного бикфордова шнура.
Пришлось вмешаться режиссеру, призванному обеспечить сохранность реквизита и человеческих ресурсов. Режиссер был насуплен, суров и беспощаден. Влюбленный подросток — погружен в одно из любимых развлечений влюбленных подростков: страдание и самобичевание.
— Тебе нельзя делать из него отбивную сейчас. Подожди до премьеры номера.
— Сам нарвался, — безапелляционно заявил Предел Моих Мечтаний.
— Допускаю. Людовика Пятнадцатого помнишь?
— Кого?..
— Которому «после нас хоть потоп» одна приятная женщина сказала. Так вот, если тебе так уж хочется утопить этого котенка, сделай это после того, как мы сценку отыграем. Он для меня сейчас так же важен, как ты. В этой постановке.
Правда, за пределами постановки список пожеланий в твой адрес побольше будет, но сейчас это не суть важно.
— Злая ты, — пригвоздил несостоявшийся принц.
— Какая есть.
Мой план по привлечению внимания рушился на глазах. То самое близкое общение становилось не кокетливым хихиканьем, а лекцией о том, что убивать людей вообще-то плохо. Я, мечтавшая доказать, что я вовсе не зануда, а очень даже ничего, превращалась в унылую матрону. Но иначе было нельзя: я уже нутром чуяла, что мы вышли на что-то верное, стоящее, и нельзя это упускать.
К сожалению, борьба перфекциониста и романтика во мне разнесла в пух и прах поле боя — то есть мою бренную тушку. После всех бессонных ночей над сценарием, напряженных переговоров и волнения я умудрилась заболеть прямо в день концерта. В жизни со мной такого не было: лихорадка отказывалась спадать, на моем раскаленном лбу можно было смело жарить яичницу, кожа стала даже не аристократично бледной, а болотно-лягушачьего оттенка. Хит сезона, как сказали бы модные обозреватели.
Мне бы проявить здравый смысл и остаться дома. Но нет, шоу же, как уже говорилось, должно продолжаться. А я — большая девочка, самое время войти в загадочный взрослый мир и повторить ошибку всех офисных сотрудников: вместо того чтобы нормально лечиться, отправиться на работу. Поэтому завтраком мне послужили все таблетки, что нашлись в доме, и я поползла, как в том анекдоте, — но не в сторону кладбища, а к предстоящей арене гладиаторских боев.
