А Гена всё витийствовал:
— Военно-патриотический гиньоль! Учат Родину любить. Кто кого перепатриотит. До рвотного рефлекса!
— А ты не смотри, здоровее будешь.
— Идет война холодная, гибридная война, — Гена уже пел. — Призрак Джугашвили бродит по России. Видишь, что делается? Народ продал душу Сталину! От Гугла до ГУЛАГа — один шаг! Гэкачекисты! Инакомыслящих в телевизор теперь не пускают.
— А как же гласность?
— Была гласность, теперь согласность. Путинизм. Опять будем жить шепотом. Заткнули рты вонючими носками, ответьте, люди, не Москва ль за нами, — со слезой в голосе декламировал он стихи Зыкова. — Пропагандисты! Путин дал приказ!
— А ты фигу-то из кармана так до сих пор и не вынул. Салонный диссидент. Выйди на площадь! Прибей мошонку!
— Изька, ты не понимаешь, ты теперь обрезанный ломоть.
— Может, отрезанный?
Генка махнул рукой. Переключился на испанский футбол.
Бегающие миллионеры. Эффектно падают, по системе Станиславского. Часто сплевывают, даже профессор Месси. Сколько же у них слюны? А если кто забьет гол — могут задушить в восторге. На другом канале верещат девицы с опухшими губами. Учат, как жить по их лекалам.
— Тёлки делают шоу, — зевая пояснила Галина. — Сплошной бляданс.
— Чучун, — ласково отозвался Гена. Так он иногда называл жену.
Она клевала пальцами сложную прическу, поправляла базедовы очки, объясняла Марте:
— Эти баклажаны продаются в банках.
— Где? — удивился Изя.
— Успокойся, в стеклянных банках.
Опять теннис. Невозмутимая рожа Федерера, шустрый Новак Джокович. Надаль выдернул шорты из ануса, поправил уши и тут же пропустил эйс. Неужели теннису угрожает эйсовая смерть?
А теперь натужно ржет заслуженный мастер вечернего стеба. Он для красного словца не жалеет и отца. Щелк! Звездно-волосатый крикун, хор Еврейского, всероссийский ребе Михаил Маньевич Жванецкий. Встречайте! Золотой пиджак России Филипп Баксов. Это все — кости Эрнста, Кости Эрнста.
Водка морозная, грузди сопливые, лампа в тюльпане. За окном бьются замученные ветром простыни. По кому сохнет это белье?
В углу, в кресле причитает хозяин:
— Куды бечь? Где сбыча мечт? Не выношу пошлости.
Галя смеется:
— Он многого не выносил. Например, мусор. Теперь выносит как миленький.
— Да если по чесноку, и литература русская хваленая, якобы лучшая в мире, — уже багровый, не унимался Гена. — Если взять за точку отсчета…
— А без заточки не можешь?
— Если взять за точку отсчета Возрождение, в котором Россия не принимала участия, она еще была в монгольской жопе. Русская литература запоздала, она начала осваивать западные образцы, когда уже, как говорится, был написан Вертер. Стали заимствовать и сюжеты, и форму, перелицовывали. Уже давно властвовали умами Шекспир, Данте, Гете…
