Гена встал, нащупал пульт:
— Я телевизор вообще не включаю. Сплошной агитпроп, Оруэллвагонзавод, — и тут же включил. Удлинил руку пультом. У них тут модно хвастаться, что зомбоящик, дескать, не смотрят.
— Ну да, — возражает Галя, — не смотрит он. Телевизионный смотритель намба ван.
— Неправда! Я смотрю только спорт и Познера. Лучше Познер, чем никогда.
— Вообще-то он у меня мужик справный, — смягчилась Галя. — Как это? Хозяйствующий субъект. От компьютера не отходит. Князь Мышкин.
— А ты мышку от кошки не отличаешь. Только «Одноклассников» и смотришь.
В споре наметился абсурд. На гигантском экране замелькали каналы. Канализация.
— Теперь у нас население делится на людей телевизора и людей интернета.
— А где люди холодильника? — Изя пытался остановить бьющееся веко.
Бурдянский уже рассказывал о своей поездке в Даллас. На побывку к сыну:
— Двенадцать стульев за целый месяц!
Изя насторожился. Нет, это не Ильф-Петров. Не гарнитур Гамбса. Речь шла о проблемах прямой кишки. Там, на Техасщине.
— Аут! — вдруг крикнул Гена.
На экране стучал теннис. Долгие шелковые ноги Шараповой. Она кричит все сексуальнее. Вот-вот кончит. Убедительнее, чем Вильямс.
Гламур, позируя, жеманно прошелся по столу, огибая приборы, и вальяжно разлегся в центре. Никто не сделал ему замечания.
— Что это? — удивился Изя. — У вас так принято? Your castle — your rules.[15]
— Чего? Твой английский оставляет желать. Хотя он и у американцев не очень. Вот у Александра был казус…
Старшего сына он называет торжественно — Александр. С детства. Саша, мол, банально, Шурик — пошло, Саня — вульгарно. Вот такой александризм. Теперь, в Штатах, его имя Алекс. Что тоже тривиально.
— Александр с женой приехали в Нью-Йорк. Зашли в магазин, переговариваются, конечно, по-русски. А кассирша, черная, их спрашивает:
— Вы откуда?
— Из Далласа.
— А, — говорит, — понятно, там другой английский.
Зашла речь о техасской внучке Дарье. Студентка чего-то психологического. По словам Гены, равнодушная, как гусеница, и такая же вегетарианка. На майках у нее принты вроде «I don’t eat my friends»[16]. Защита животных. Тихоня, но заметно оживляется, когда просит денег.
Перешли на Изиных внуков. С внучкой Умой у Изи неразбериха. Папу она называет «дедди», дедушку — «деда», когнитивный диссонанс. Проблему разрешила элегантно. Когда дедушка нарисовал ей зайца, Ума среагировала просто: «Thank you, mister grandpa»
