Торжественно призывали город только в первый раз, после этого претенденты могли звать хоть каждый день, лишь бы сил хватало и желание было.
Вельда в утро Призыва была подозрительно сонная и злая. Она красиво оделась, кто-то соорудил ей на голове прическу, открыв лицо и выставив на всеобщее обозрение синяки под глазами. На приветствия группы она ответила вялым покачиванием ладони и потребовала вести. Мол, Призыв не ждет и вдруг кто-то начнет первым и из-за этого победит.
Площадь, на которой решили проводить это мероприятие, была величественна и хороша собой. Даже Вельда не нашла, что там покритиковать. Площадь была овальная, окруженная с трех сторон домами-полумесяцами, с четвертой находился парк, со скульптурой у ворот, изображавшей древний корабль и парочку древних же магов сбежавших на этом корабле с материка на остров. Под парком, насколько помнил Лииран, были склады с продуктами и оружием, заключенные в стазис. Эти склады могли понадобиться в случае войны, но пока так и не понадобились. К всеобщему счастью.
Стертые пешеходами и временем булыжники светные в середине площади и темно-серые по краям выглядели чистыми и нарядными. Наверное, кто-то наложил иллюзию. Потому что еще вчера, до поздней ночи здесь торговали лоточники и стоял шатер циркачей.
В центре площади, рядом с фонтаном — большим мраморным кувшином, стоявшим на горке камней — лежали четыре коврика разных цветов. К неудовольствию Вельды красный уже занял наглец Лиджес, а скандалить с ним перед толпой зрителей, стоявших под стенами и выглядывавших из окон, она не решилась. Пришлось девчонке довольствоваться синим. Она села, поерзала, пытаясь устроиться удобнее на жестких камнях, прикрытых тоненьким ковриком, и закрыла глаза, то ли настраиваясь, то ли начав звать.
Почти сразу после Вельды пришел не очень трезвый, зато очень веселый Ильтар. Он улыбался, помахал зрителям огромным леденцом на палочке. Поцеловал зардевшуюся пухленькую горожаночку, подошедшую к нему слишком близко, величественно, под хохот и улюлюканье, прошествовал к коврикам, и сел на зеленый. После чего стал задумчиво обгрызать леденец.
Запыхавшийся Саран, наряженный в костюм родового синего цвета, прибежал последним. Он недовольно посмотрел на оставшийся коврик, цыплячье-желтого цвета, видимо представил, как изумительно будет на нем смотреться в своем костюме, но так, как выбора не было, сел на что осталось. Выражение лица у Сарана при этом было настолько кислым, что среди зрителей послышались смешки.
