Камнем стала реальная демократия. Всеобщие выборы 2014г, где оказались равны голоса всех неравнодушных, ратующих за изменения к лучшему, с одной стороны; и племени «моя хата с краю», с другой. Огромный численный перевес вторых сыграл свою роль. Подавляющее серое большинство и есть болото, и это сравнение придумано не нами. Это пассивное большинство сидит дома перед ТВ, оно не выходит на акции протеста или одобрения, оно вообще не склонно к активности, его как бы и нет, и активисты, ведущие за собой ликующую толпу, часто поддаются обманчивому ощущению, что весь народ с ними, и надо лишь легализовать прекрасные порывы единственно верным демократическим путем. Вот тут-то к урнам выползает болото и наносит ответный удар. И к власти вместо ярких людей, весь политический капитал которых в будущих реформах, приходят порождения болота, заинтересованные лишь в его сохранении и распространении. Голоса надо не считать, а взвешивать, но это же недемократично, не так ли? Так равенство душит свободу.
Так пассивное болото, не предпринимая никаких активных действий и всего лишь оставаясь собой, используя демократию, затягивает в трясину и губит любые живые начинания. Закон трясины прост: чем сильнее бьешься – тем быстрее тонешь. Многие активные акторы революции замерли в этом болоте, стараясь не делать лишних движений и положившись на перемены к лучшему. Но время работает против них, ибо даже не шевелясь в трясине ты все равно медленно погружаешься.
Еще недавно бурлящая Украина вновь покрывается тухлой водой и кочками, затягивается тиной и ряской, зарастает камышом, над ней кричат выпи и загораются болотные огни, а в омутах сидят тихо или бьются пока живые звери революции, причем иные еще и дерутся меж собой. Надолго ли? Скоро вода сомкнется и только пузыри поднимутся вверх с характерным звуком. Болото вообще не терпит крупных животных, его формат – гады и жабы, в лучшем случае – птицы. И всякий, кто не знает об опасности болота – обречен.
Оставим Киев украинцам и поговорим о Москве не как городе, а о том, что она собой олицетворяет, о мифе Москвы, о смысловом и идейном его наполнении в современном русском сознании, о том, что говорит Москва.
Веками русские с первыми буквами азбуки впитывали в себя сверхценность Москвы. Москва говорила с народом сначала с Лобного места устами приказных дьяков, потом письменными указами государей, затем печатными, Москва говорила голосом Левитана по радио, теперь она говорит и показывает, говорящие головы и картинки сменяются поминутно, но одно неизменно. Москва тщится подменить собою не только государство РФ, не только страну Россию, но и такие понятия как Родина или Отчизна (непременно с большой буквы, иначе Ваня может счесть родиной свое Травино или Урюпинск), говоря от совокупного имени государства-страны-родины-отчизны. Меж тем даже живущие в Москве иностранцы знают, что Москва – не Россия. Но то иностранцы, а десятки миллионов русских до сих пор мыслят пословицей «Это моя страна, даже если она неправа», уравняв Москву с государством, государство со страной, а страну с родиной. Поддерживается необходимый уровень москвомании.
