О. С.: Я выискиваю изменения в ваших представлениях, но вы, похоже, не желаете признаваться в них сейчас. Поэтому пойдем дальше.
В. П.: Да. В чем вы правы, так это в том, что я как бы допустил определенную наивность в отношениях с нашими партнерами. Мы полагали, что наша страна кардинально изменилась. Мы добровольно сделали шаги геополитического характера, не допустили крупномасштабных насильственных действий в ходе распада Советского Союза, раскрылись перед нашими партнерами. Достаточно напомнить, что руководитель бывшего КГБ просто раскрыл американским партнерам всю систему подслушивающей аппаратуры в американском посольстве в Москве[150], полагая, видимо, что американцы сделают то же самое в отношении российских дипломатов. Это было не самое продуманное решение с его стороны, потому что ничего в ответ мы не получили.
О. С.: Многие неоконсервативные историки извращают факты, с тем чтобы подтвердить свою точку зрения на историю. Постоянно ведутся споры по материалам о холодной войне, предоставленным Кремлем, некоторые пытаются раскопать в них что-то связанное с покушением на Джона Кеннеди. Тогда всплывало много всякого, это было обычным делом в 1990-е годы.
В. П.: Я знаю об этих спекуляциях по поводу этой трагедии, убийства Кеннеди, и даже попыток бросить тень на Советский Союз. Я могу вам с уверенностью сказать как бывший руководитель ФСБ России: Советский Союз к этому не имел никакого отношения.
О. С.: Я верю вам и думаю, что другие тоже верят.
В. П.: Знаете, так можно на Россию, на Советский Союз свалить все попытки нападения на президентов Соединенных Штатов.
О Грузии, Украине и Крыме
О. С.: В 2008 году, с американской точки зрения, война в Грузии ознаменовала поворот России к независимой позиции, к демонстрации военной силы впервые с 1991 года. Поправьте меня, если я ошибаюсь.
В. П.: Примерно так. Я говорил, что мы существенно сократили наши вооруженные силы, и более того, планируем дальнейшее сокращение. Мы будем делать это спокойно, по мере поступления новой техники. Сейчас у нас нет никаких сокращений, но в целом по мере поступления новых образцов техники будет меняться и личный состав.
О. С.: Я спрашиваю не об этом. Я говорю, что, с точки зрения США, поведение России значительно изменилось по сравнению с тем, что было в предыдущие годы. Расскажите немного о войне, о том, что стояло на карте и почему вы прибегли к военной силе.
В. П.: Прежде всего решение принимал господин Медведев, который тогда был президентом Российской Федерации. Не буду скрывать, что я, конечно, знал об этом решении и, более того, когда еще я был президентом второй срок, мы рассматривали возможность подобных действий со стороны Грузии, но верили, что этого не произойдет. Напомню, с чего начался этот конфликт. Президент Саакашвили отдал приказ своим войскам, они неожиданно напали на территорию Южной Осетии и в первом же ударе уничтожили базу российских миротворцев. У нас тогда погибло человек 10–15. Грузинские войска нанесли удар с помощью системы залпового огня. Люди не успели даже выйти из казарм. А затем последовала крупномасштабная военная акция. Я хотел бы посмотреть на представителей других стран, если бы одним ударом уничтожили их миротворцев. Так что мы и помогали Южной Осетии, и исполняли, я хочу это подчеркнуть, свои обязательства как миротворцы. Кроме всего прочего мы понесли потери. Неспровоцированные. Мы вообще могли рассматривать это как нападение на Российскую Федерацию. Я много раз говорил об этом и европейцам, и американским партнерам, и грузинскому руководству: «Ни в коем случае не допустите войны, военных действий»
