Морин и Питер остались ждать в роскошном вестибюле, пока Ролан отправился на поиски своего хозяина. Ожидание не было утомительным — комната была наполнена великолепными произведениями искусства и бесценным антиквариатом и напоминала музей.
Морин остановилась у стеклянной витрины, которая служила центральной точкой комнаты, и Питер последовал за ней. Витрину занимал массивный серебряный потир с орнаментом, а на почетном месте в ковчеге лежал человеческий череп. Череп был выбелен временем, хотя в нем отчетливо можно было видеть трещину. Прядь волос — поблекших, но еще сохранивших явный рыжий пигмент — лежала рядом с черепом внутри потира.
— Древние верили, что рыжие волосы являются источником великой магической силы, — подошел к ним сзади Беранже Синклер. Морин чуть не подпрыгнула, неожиданно услышав его голос, а потом повернулась и ответила:
— Древним не приходилось посещать среднюю школу в Луизиане.
Синклер рассмеялся своим глубоким кельтским смехом и игриво ткнул пальцем в волосы Морин:
— Что, в вашей школе не было мальчиков?
Морин улыбнулась, но, быстро отвернувшись, снова принялась разглядывать реликвию в витрине, прежде чем он смог увидеть краску, выступившую у нее на лице. Она вслух прочитала табличку в витрине:
— Череп короля Дагоберта II.
— Один из моих наиболее колоритных предков, — отозвался Синклер.
Питер был поражен и недоверчиво спросил:
— Святой Дагоберт II? Последний король из династии Меровингов? Вы — его потомок?
— Да. А ваше знание истории такое же блестящее, как и ваша латынь. Браво, святой отец.
— Освежите мою память, — Морин выглядела смущенной. — Простите, но мое настоящее знание французской истории начинается не раньше Людовика XIV. Кто были эти Меровинги?
Питер ответил:
— Древняя династия королей на той территории, где сейчас находится Франция и Германия. Правила с пятого по восьмого век. Линия прервалась со смертью этого Дагоберта.
Морин показала на зазубренную трещину в черепе:
— Кажется, он умер не своей смертью.
Синклер ответил:
— Правильно. Крестник ударил его копьем в глаз, пока он спал.
— Вот тебе и верность семье, — откликнулась Морин.
— Печально, но он предпочел долг перед религией семейным узам, дилемма, которая мучила многих на протяжении всей истории. Разве не так, отец Хили?
Питер, которого явно вовлекали в разговор, нахмурился.
— И что это должно означать?
Синклер величественным жестом показал на геральдический щит на стене: крест, окруженный розами, с латинской надписью сверху, которая гласила: «ELIGE MAGISTRUM».
