Джек повернулся к нему.
— Сколько еще ждать? — спросил он.
— Уже вот-вот.
Не успел он произнести эти слова, как справа послышалось шуршание сухой травы под чьими-то шагами, и прямо перед ними из темноты возникла приземистая фигура.
— Эй, Фрэнсис! — окликнул человек. — Ты тут?
В десяти метрах от них из зарослей вынырнула чья-то рука и приветственно помахала.
— Тут я, — послышался шёпот. — Что-то случилось?
— Капитан хочет тебя видеть.
— Прямо сейчас? Я же на посту.
— Я знаю, но мне приказано тебя найти. Я всего лишь посыльный.
Солдат на минуту задумался, перебирая в уме, зачем он мог так срочно понадобиться.
— Хорошо, — ответил он, поднимаясь. — Но если что, ты свидетель, я ушел с поста по приказу. Не хочу, чтобы мне устроили выволочку из-за того, что покинул пост.
— Как скажешь, Фрэнсис. Только пойдем скорее, а то мы тут стоим у всех на виду.
Силуэты обоих солдат быстро растворились в темноте.
— Теперь все зависит от нас, — прошептал Райли.
Они начали медленно двигаться в сторону, противоположную той, где скрылись часовые.
Но в эту минуту за спиной у них раздался чей-то властный голос:
— Встать, именем Геспублики!
Оба интербригадовца застыли — не столько даже потому, что их обнаружили, сколько потому, что никак не ожидали услышать здесь этот голос, звучавший подобно плохо смазанной телеге.
— Кгугом! — снова проскрежетал голос, и в них ударил свет фонаря.
Алекс и Джек безмолвно и безропотно повернулись, подняв руки.
— Так-так-так!.. — произнес чрезвычайно довольный Андре Марти. — И что же мы здесь делаем? Генегал Вальтег сказал, будто не вегит, что вы ослушаетесь пгиказа, но я заметил в ваших глазах огонек неповиновения, лейтенант Гайли. И понял, что вам ничего не стоит пгедать своих товагищей и помочь бежать этим фашистам. Я знал, что вы на это способны.
Политкомиссар держал руку на рукояти пистолета, торчавшего у него из-за пояса, хотя в этом не было никакой необходимости: четверо солдат из генеральской охраны держали их под прицелом девятимиллиметровых пистолет-пулеметов Шмайсера.
— Вы оба агестованы, — самодовольно добавил Марти. — И увегяю, ваша кага послужит для всех угоком.
Их провели через весь лагерь батальона Линкольна, приставив к спине оружие, словно двух мародеров. Комиссар Марти прямо-таки упивался своей властью над американцами, которых всегда считал слишком самонадеянными и мятежными, и теперь этот случай должен был послужить уроком для всех: каждый, кто посмеет посягнуть на его авторитет, понесет заслуженное наказание.
