К удивлению Райли ответил ему комиссар Марти, прервав яростный поток слов, уже готовый сорваться с губ генерала.
— А вы откуда знаете? — прокартавил он писклявым голосом с ярко выраженным французским акцентом. — Вы что же — экспегт в военном деле? Великий стгатег, котогого мы пгосмотгели?
Райли пропустил мимо ушей явную издевку в его голосе, стараясь сохранить самообладание.
— Сегодня ночью они собираются перейти линию фронта, чтобы оказаться на нашей стороне. Если бы они были фашистами, то направились бы в сторону Сарагосы.
Политкомиссар поднес ладонь к уху, будто не расслышал.
— Собигаются? Да что вы говогите? Так их что же, несколько?
— Это семья, товарищ комиссар, — пояснил Райли. — Несколько перепуганных крестьян и трое маленьких детей.
Комиссар, казалось, пропустил эти слова мимо ушей.
— Допустим... Так вы говогите, они собигаются бежать на нашу стогону? И каким же обгазом?
Райли нервно сглотнул.
— Я... я обещал им помочь.
Губы Андре Марти расплылись в жестокой ухмылке.
— Повторите, что вы сказали, — потребовал генерал Вальтер, пунцовый от гнева. — Вы собираетесь помочь возможному вражескому агенту пройти через наши рубежи? Я не ослышался?
— Товарищ генерал, — вмешался Мерриман, вставая рядом с Райли. — Прошу вас, не обращайте внимания, лейтенант сказал, не подумав. Он еще не успел прийти в себя после тяжелой травмы, полученной в сражении под Харамой, и иногда говорит довольно странные вещи, но на самом деле он вовсе так не думает. Кроме того, он слишком устал, ведь он провел бессонную ночь, выполняя ваше задание, но уверяю вас, он хороший солдат и всей душой предан Республике, — с этими словами он покосился на Райли. — На самом деле ему бы и в голову не пришло сделать что-нибудь вроде того, о чем он только что заикнулся. Я уверен, он лишь хотел убедить вас в надежности своего источника информации, но не собирается совершить подобную глупость, помогать незнакомцам пересечь нашу линию фронта. Разве не так, лейтенант? — спросил он, повернувшись к Райли.
Алекс Райли обдумывал ответ на секунду дольше необходимого, и всё еще в нем сомневался, но пунцовое лицо генерала и свирепая ухмылка комиссара не оставляли возможности для спора. Еще одно слово, и на рассвете, когда пропоют петухи, он окажется перед расстрельным взводом по обвинению в измене.
— Так точно, товарищ генерал, — произнес он наконец. — Я никогда не стал бы помогать вражеским агентам.
Генерал Вальтер подозрительно прищурился в поисках скрытой дерзости в словах Райли, но не успел ее обнаружить, поскольку Мерриман с силой стиснул его руку.
