С этой стороны имелось несколько окон, и одно из них было широко открыто, словно приглашая забраться внутрь.
Райли и Джек переглянулись, затем на цыпочках подобрались к открытому окну, пригнувшись еще ниже. Оба вынули из кобуры пистолеты, осторожно и без щелчка взвели курки и, опираясь на стену, очень медленно заглянули внутрь поверх подоконника.
Внутри дома было совершенно темно. Свет почти не проникал внутрь, но поскольку ни снаружи, ни внутри не оказалось солдат, Райли успокоился, осторожно поднялся и просунул голову в окно.
Мало-помалу глаза привыкли к темноте, и он смог различить наиболее крупные предметы. Это, видимо,была гостиная. В центре стоял большой стол в окружении нескольких грубо сколоченных стульев, на беленых стенах висели старые фотографии предков хозяев дома, а над очагом, в умирающем свете тлеющих углей, стояла большая кастрюля, прикрытая крышкой, от который исходил дурманящий запах жаркого.
Райли почувствовал, как у него потекли слюнки, а в животе заурчало, как у льва при виде лани. Вот уже несколько недель, как он не ел ничего приличного, не считая отвратительного походного варева, и теперь от запаха жаркого у него побежали мурашки.
Потом он понял, что Джек встал и собирается залезть в окно.
— Какого хрена ты делаешь? — дернул он его за рукав.
Галисиец посмотрел на Райли так, словно успел забыть о его существовании.
— Э... Я... проверю... понимаешь... — бормотал он, глядя в окно на кастрюлю.
— Рехнулся? Лезть в окно, как воры, чтобы стащить еду?
— Нет, я просто... — пробормотал Джек, перекидывая ногу через подоконник. — Просто хочу попробовать...
— Черт побери, Джек! — Райли невольно повысил голос. — Прекрати немедленно! Нас же застукают...
И неожиданно замолчал, услышав, как за спиной хлопнула дверь.
Кровь застыла у Райли в жилах при одной мысли, что их обнаружили, и сейчас, возможно, в спину ему упрется ствол.
Покосившись на Джека, еще недавно голодного, он догадался, что тот побледнел под слоем ваксы.
Они замерли — Джек наполовину внутри дома, и Алекс, схвативший его за рукав. Любое резкое движение могло привести к тому, что их застрелят в совсем не героической ситуации.
— Привет! — неожиданно раздался беззаботный голос — Вы кто?
Алекс и Джек недоверчиво переглянулись. Они очень медленно повернулись и увидели задавшего вопрос.
Это был мальчик лет восьми, босой и в ночной рубашке, грязной и залатанной, смотревший на них с любопытством из двери зловонной уборной, откуда он только что вышел.
