Он подошел к прохладному лестничному колодцу, прислонился к стене и опустился на землю. Они проехали верхом три дня, останавливаясь, лишь когда животные оказывались на пределе возможностей. Благодаря магии мустанги мчались ночами, но днем становились смертными, как все. Смежить веки на пару часов требовалось даже Джардиру.
Но сон не шел. Мысли роились, разум пытался осознать предстоящее. План Пар’чина отважен, а размах его замысла – больше, чем сама жизнь, но не были проработаны детали. Как в любой битве, можно спланировать первый удар и подготовить пути отступления, но дальше… инэвера.
Инэвера. Теперь бы ему пригодился ее совет. Он был бы рад даже ее проклятым костям. Все ли у нее в порядке? Поставила ли она Ашана андрахом, как они условились на случай его поражения? Или дамаджи уже убили ее и всех его сыновей? Или Джайан убил Асома и захватил власть? Не ведет ли сию секунду его народ гражданскую войну?
Он наблюдал за воинами, одновременно гадая об участи всех любимых. Возможно, с ним Шанджат и Шанвах в большей безопасности.
Отец и дочь уже выбрали копья, щиты и ножи – оружие знакомое настолько, что служило продолжением руки. Сейчас они с любопытством изучали луки.
В Красии оружие дальнего боя не то чтобы считалось постыдным, но убийство алагай с дистанции было деянием не столь доблестным, как борьба с ними на расстоянии копья, да и луки всяко не брали демонов, пока не появились боевые метки. Они вышли из употребления, и стрельба осталась пережитком в воинской подготовке. В своем обычае ее сохранили только мехндинги, которые обслуживали пращи и скорпионы на стенах Копья Пустыни, а теперь специализировались в стрельбе из коротких луков, часто – верхом.
Но Шанджат и Шанвах были из племени Каджи, а не мехндингами, и длинные луки северян мало походили на своих южных родичей. Отец и дочь держали оружие неуклюже. Настолько, что заметил даже Пар’чин. Он взял полный стрел колчан и бросил Шанджату.
– Стреляй в меня, – приказал он, становясь у дальней стены.
Шанджат натянул тетиву, но глянул на Джардира.
– Делай, как говорят, – махнул он рукой.
Стрела, даже попади она в цель, навряд ли нанесла бы серьезное увечье Пар’чину, а судя по тому, как напряженно держал оружие Шанджат, попадание маловероятно.
Шанджат выстрелил и промахнулся более чем на фут.
– Воин, я-то стою на месте! – крикнул Пар’чин. – Алагай не будут такими задумчивыми!
Шанджат протянул руку, и дочь вложила в нее новую стрелу.
