– Жень, ты все-таки Лену пригласи, ну, нехорошо же, правда!
– Да ее полтанца нужно будет уламывать, – вздохнул Женька, – а потом все ноги обтопчет!
– Жень! – настояла она. – Все равно!
– Только ради тебя, – Женька отвел ее к скамейке, – ладно, у нас впереди целая смена.
Последние танцы были по традиции в основном медленные. Заиграла замечательная и старая мелодия, она даже закрыла глаза, сидела и все еще не могла отдышаться…
– Можно вас? – вдруг позвал знакомый уже низкий голос.
Он стоял немного сбоку от скамейки, и опять она видела только его силуэт. Она протянула руку и он помог ей встать.
– Боюсь только, я не смогу изобразить такое, что видел, – он опять улыбался, и она опять очень плохо видела его лицо. На медленные танцы свет почти совсем выключался. Лишь всполохи светомузыки выхватывали из мрака замечательную улыбку, веселые глаза… какого цвета? Не понять в такой темноте. Его длинные волнистые волосы только спереди имели вид стрижки. Сзади она скорее нащупала, чем разглядела хвостик, стянутый резинкой. Он двигался так плавно и гармонично, в такт с музыкой, что она удивилась:
– Я думаю, вы смогли бы изобразить и нечто получше!
– Некому поучить.
– Так в чем же дело? Я за уроки денег не беру. Приходите днем – мой домик пятый, на главной аллее.
– Не могу. Я днем работаю.
– Где? Здесь, на турбазе?
– Нет.
Она хотела было уже спросить где, но опять устыдилась своего любопытства. И вообще, ей вдруг стало так хорошо. Он осторожно, но твердо вел ее в танце, у него были такие удивительные руки, которые, даже только просто придерживая ее за спину и талию, создавали иллюзию нежности… И еще… от него исходил какой-то не с чем не сравнимый запах свежести, леса, воды… Она поняла, наконец, что крыша у нее уже едет… Стало весело, захотелось что-нибудь вытворить!
– А как на счет искупаться?
– Я всегда "за", – тихо засмеялся он ей на ухо, – тем более в такой чудный вечер!
– Тогда исчезаем по-английски?
Когда они дошли до пляжа, она спохватилась:
– Ой, я же без купальника… Сходим? Здесь близко.
– А я тоже. Такая темень, все равно ничего не видно. Я могу отвернуться.
– Народ сейчас может подойти, после танцев, неудобно…
– Тогда можно уйти за деревню, на дикий пляж, в такое время там никого не бывает.
И она ни на мгновение не задумалась – не опасно ли это, прилично ли вообще? Ушла с ним, даже не зная, как его зовут…
Темень действительно была такая, что разглядеть что либо, кроме силуэтов было просто невозможно. Да и он вел себя крайне корректно, близко не подходил. Даже плавал на расстоянии. И больше молчал. Только она все время чувствовала его улыбку.
