- Это известно, - сказал Мисаилов, - ты новое говори.
- Не могу! - Харбов даже кулаком стукнул по столу. - Как подумаю про эту кулацкую Бастилию, так захожусь весь. Теперь вот новости. В крепости произошел скандал. Какой-то двоюродный повздорил с хозяином и, разумеется, в два счета вылетел за дверь. То ли двоюродный взбунтовался, то ли у Катайкова расшалились нервы - я уж не знаю. Но только этот выгнанный - зовут его Мишка Лещев - обретается у своего друга, церковного сторожа, хлещет водку с утра до вечера и грозит стереть Катайкова в порошок. Угрозы его чепуха, конечно, но важно то, что он Катайкова ненавидит и, видимо, уже не боится. Теперь он рассказывает - вернее, не прямо рассказывает, а можно понять из его слов, - что среди племянников недовольство, готова почва для бунта и что он держит связь с главными, так сказать, оппозиционерами. В общем, есть надежда раскрыть всю эту лавочку, а то ведь Катайков прямо соки сосет из всех этих племянников. Денег он им, говорят, вообще не платит; так, иногда подарит, когда в настроении. Не страхует, не учит ничему, они там почти все безграмотные, работают, не считая часов… Словом, средние века.
- Так взять этого Мишку Лещева, - заорал вдруг Силкин с подоконника, - да надавать ему как следует, да заставить, чтобы он все написал!
- Может, еще пятки на костре поджечь? - спросил ласково Харбов.
- Конечно, насчет битья - это ерунда, - вмешался Тикачев. - Во-первых, так он тебе и дался, а во-вторых, вообще это ни к чему. Надо просто ему объяснить: мол, ты пролетарий и мы пролетарии. Ведь он же свой классовый интерес должен понять.
- Не поймет, - мрачно сказал Харбов. - Политграмоту не проходил.
- Откуда ты все это знаешь? - спросил Мисаилов.
- Да, видишь ли, один наш паренек живет у тетки, уборщицы в Севзаплесе. А тетка эта - кума церковному сторожу. Она у него в воскресенье была и этого Мишку Лещева видела, говорила с ним. Вот паренек ко мне и прибежал: что, мол, хвостик есть, за что ухватиться. Хвостик-то есть, а как ухватиться - не знаю.
- Один только ход, - сказал Мисаилов. - Купим водки, и я пойду с кем-нибудь из ребят. Сделаем вид, будто мы выпили и хотим душу перед человеком излить.
- А как вы в дом к сторожу попадете?
- На месте придумаем… Кого мне только с собою взять… - Мисаилов обвел всех взглядом. - Андрей не годится. Начальник - фигура известная. Силкин всех изругает и будет избит. Тикачев начнет проповедовать пролетарское единство, а это на данной стадии развития Лещева не пройдет. Сашка Девятин больно на интеллигента похож - не поверит. Придется Колю брать… Пойдем, Коля?
