Князь Александр Сергеевич Меншиков. 1853–1869 | страница 13
Князь прибыл из Николаева, так сказать, налегке, с одним саквояжем; увидел беспечность, в которой пребывало инженерное ведомство, и не решился оставить Севастополя.
В Николаеве у светлейшего был приспособленный рабочий кабинет, ожидавший его в надлежащем порядке, снабженный всем необходимым для обычных его занятий. Впоследствии я узнал, что повсюду, где князь, время от времени, имел местопребывание, там ожидал его кабинет со всеми принадлежностями для письма и научных справок. Иметь кабинет в порядке было для светлейшего существенною потребностью, — в Севастополе у него такового еще не было. Никому не доверяя перевозки своего кабинета, князь, пребывая в Севастополе, всё надеялся улучить досужее время и, по собственному его выражению, «скатать в Николаев»… Досужего времени не оказывалось и поездку свою он откладывал со дня на день. Наконец, потеряв всякую надежду отлучиться, светлейший, 20-го февраля 1854 г., послал в Николаев меня, со своим человеком, для перевозки в Севастополь его кабинета и оставленных вещей. Передал мне ключи, рассказав подробно каким последовательным порядком забирать бумаги, книги и проч. так толково и ясно, что в Николаеве я мог распорядиться, будто кабинет князя давно был мне знаком. Я не мог достаточно надивиться и памяти и аккуратности князя.
Когда Тотлебен приступил к осуществлению предначертаний князя Меншикова, то светлейший увидал, что новый инженер хорошо его понял и с любовью предался делу. Это несказанно радовало князя и он, располагаясь совершенно на Тотлебена, имел возможность поотдохнуть от мелочных забот. У него стало более времени: он мог навещать лагеря, расположенные тогда на видных местах, затем, чтобы неприятель не рискнул высадиться вблизи Севастополя. Лагерь на южной стороне, около Камышовой бухты, был генерала Моллера; а на северной — генерала Кирьякова.
Подошел день Бородинского праздника (26-го августа). Отслушав в лагере молебен, князь поздравил Бородинский полк и уехал; мы же, адъютанты, остались пировать: ели, пили, пили, ели — наконец, добрались до шампанского. Председателем пира был Кирьяков; подле него сидел старый герой Бородина — отставной, слепой генерал Бибиков, живший на Бельбеке в своем небольшом имении. Начались заздравные тосты; провозглашал Кирьяков… Дошла очередь до гостя-ветерана: Кирьяков встал, значительно взглянул на соседа и протяжно, с расстановками произнес:
— Выпьем теперь, господа, за здоровье нашего почтеннейшего гостя… (Бибикова подтолкнули, он встал)… настоящего бородинца, — продолжал Кирьяков, — и… старого…