Я надолго задумался. Все, что говорил монах подтверждало мои опасения.
Химон отставил в сторону котелок, облокотился о стену хибары и вытянул толстые ноги. Он прикрыл глаза словно собирался вздремнуть, но я видел, что старый пройдоха внимательно наблюдает за мной.
- Я думал кочевники тоже хотят мира, - сказал я, - все живы, торгуют друг с другом, всем хорошо.
Монах захохотал так, что затряслась хижина.
- Что смешного? - не понял я.
- Дурак ты, - беззлобно сказал Химон и почесал толстый живот, - зачем торговать, если можно отнять?
- Но ведь погибнет много людей, - не сдавался я, - степняки потеряют хороших воинов.
- В жизни радости нет, - монах вздохнул, - я прозябаю в этой мерзкой хижине и ем похлебку из брюквы, а кочевник спит под открытым небом и жрет протухшее вяленное мясо. Нам всем будет лучше, когда мы окажемся на том свете.
- Варварам лучше не будет, - буркнул я, - им гореть в преисподней.
- У них другая вера, - монах назидательно поднял вверх указательный палец, - там для праведников свой загробный мир, где в избытке кислое лошадиное молоко и жаренное мясо.
- Тьфу, - меня передернуло, однажды я попробовал любимый степняками напиток из лошадиного молока и меня чуть не вырвало, - откуда у них праведники?
- У кочевников все по-другому. У них кто больше убьет неверных тот и праведник.
- А кто такие неверные? - задал я глупый вопрос.
- Мы с тобой.
Я надолго замолчал. От страха в груди сжался ледяной комок.
- Все равно, - упрямо сказал я, - наша вера истинная, а они безбожники и гореть им в огне.
Химон не ответил и принялся ковырять пальцем в носу.
- Что это ты степняками заинтересовался, - наконец спросил он, - случилось, что?
Я беспокойно заерзал. Мне не хотелось рассказывать о происшествии в покоях владыки. Как ни крути, но утром я совершил грех подглядывая за понтификом. Конечно богов не обманешь, они все видят с высоких вершин, но чем меньше об этом будут знать обычные люди, тем лучше. С другой стороны, Химон уже почувствовал неладное и теперь просто так от меня не отвяжется, поэтому я решил ограничиться полуправдой.
- К владыке утром гость приходил. Он сказал, что варвары могут на нас напасть, - буркнул я.
- С чего это? - удивился монах.
Я пожал плечами.
- Вроде, как великий хан при смерти, а его сыновья хотят нам войну объявить.
- Ну дела, - монах покачал лохматой головой, - а что за гость такой? Наверно какой-нибудь богач?
В глазах Химона мелькнул живой интерес. Иногда зажиточные жители Пауса приходили в монастырь целыми семьями. Чаще всего это происходило во время церковных праздников, но случалось, что паломники заходили и в обычные дни. Купцы хотели получить благословение перед крупной сделкой, дворяне помолиться за врага убитого на дуэли, девушки выпросить у богов жениха, женихи - богатое приданное, пожилые матроны - долгих лет жизни. Они одаривали монахов деньгами, просили почитать молитвы за живых и усопших, угощали послушников различной снедью и сладостями. Наверно старый пройдоха подумал, что сможет чем-нибудь поживиться. Такие, как он не стеснялись хватать паломников за рукав и выпрашивать угощение. К тому же Химон всегда мог найти предлог для того, чтобы появиться в монастыре.
